Кайзеры - [48]

Максимилиан II всегда критично оценивал политику Испании в Нидерландах, но ни разу не рискнул вступить в открытый конфликт с Филиппом II. В 1576 году в большинстве испанских провинций сложилось мнение о том, что разумно было бы заменить жесткий режим Филиппа более мягким правлением какого-либо австрийского эрцгерцога и таким образом достичь компромисса. Одновременно в Вене опасались, что политика Филиппа II нанесет непоправимый ущерб интересам Габсбургов, и обдумывали альтернативные решения, не пытаясь, правда, проводить их на практике. В 1576 году на Регенсбургский рейхстаг прибыл Готье Вандерграхт, посланник Генеральных штатов Брабанта, Фландрии, Хеннегау и Артуа, с просьбой о защите. Он провел переговоры с новым императором Рудольфом И, который пообещал выступить посредником. Одновременно Вандерграхт вступил в контакт с девятнадцатилетним эрцгерцогом Маттиасом, который сразу же предложил свою кандидатуру в качестве наместника. Достигнутая договоренность позволила Вандерграхту в октябре 1577 года от имени группы дворян южных провинций, предводительствуемых герцогом Арсхотским, провозгласить Маттиаса наместником Нидерландов. Двадцатилетнего Маттиаса ожидали весьма и весьма непростые задачи: защита сословных вольностей от Филиппа II, от угроз извне и от радикалов из северных провинций. Поставив в известность о своих намерениях одного лишь брата Максимилиана, Маттиас в ночь с 3 на 4 октября 1577 года тайком покинул общую спальню и поспешил в Кельн, чтобы предложить свои услуги Генеральным штатам. С самого начала на этом предприятии лежала печать вопиющего дилетантства. Юный Маттиас был во многом похож на отца — всегда приветлив и готов пойти навстречу. Однако от отца он унаследовал также склонность к лютеранскому вероучению и лютеранским книгам, но при этом не обладал политической выучкой. К тому же у него уже в раннем возрасте проявился недостаток способностей, образования и силы воли. Очень быстро выяснилось, что умеренные аристократические сторонники эрцгерцога мало что могут противопоставить искусству такого выдающегося политика, как Вильгельм Оранский, и динамичным народным движениям в городах. После того, как Арсхот попал в плен к гентским повстанцам, Маттиасу оставалось лишь окончательно перейти на сторону Вильгельма Оранского. При этом эрцгерцогу пришлось подчиниться Генеральным штатам, присягнуть им на верность и признать их право на сопротивление. Он был введен в Государственный совет, а принц Оранский был приставлен к нему в качестве надзирателя в чине «генерал-лейтенанта». Наместничество началось с провала. Маттиас и его Государственный совет вынуждены были безучастно наблюдать раскол между северными и южными провинциями. Когда в 1578 году герцог Франсуа Анжуйский объявил себя защитником свободы Нидерландов, Маттиас понял, что здесь ему искать больше нечего. Последним шансом стала попытка использовать династические связи. Действия брата сильно скомпрометировали императора Рудольфа II перед мадридским двором, и он предложил испанцам свое личное посредничество в конфликте, которое было, однако, отвергнуто нидерландской стороной из-за слишком близких связей императора с Филиппом II. Как это ни странно, император не слишком прогневался на самоуправного брата. Ненадежность, непредсказуемость Маттиаса начала беспокоить его лишь после того, как тот в 1587 году самовольно отправился в путешествие к берегам Северного моря. Но пока ничто не омрачало их отношений.

В 1579 Маттиасу ясно дали понять, что отныне в Нидерландах он лишний человек. Начались задержки денежных выплат, придворные стали разбегаться, что в век повышенного внимания к внешним атрибутам репутации было подлинной катастрофой для эрцгерцога. Наместничество уже тяготило Маттиаса, но безденежье и нерешительность мешали ему оставить этот пост до 1581 года. После официальной отставки он целых пять месяцем не мог уехать домой, пока не были — удовлетворены требования всех кредиторов. Рудольф II занимал деньги, где только мог, с тем, чтобы ускорить отъезд брата. В октябре 1581 года, сразу же после провозглашения независимости Нидерландов, Маттиас отправился из Антверпена через Кельн в Линц. С 1582 по 1593 год он скромно жил в Линце. После крушения честолюбивых нидерландских планов пытался получить епископские кафедры в Мюнстере, Льеже и Шпейере, зондировал почву по поводу польской короны, хлопотал об опекунстве и регентстве над Фердинандом в Штирии, а также о наместничестве в землях брата-императора, но каждый раз ему припоминали нидерландскую авантюру. Лишь назначение старшего брата Эрнста испанским наместником Нидерландов в 1594 году открыло Маттиасу путь к наместничеству в Австрии. После смерти Эрнста в 1595 году Маттиас занял место ближайшего агната императора.

В наследство Маттиас получил конфронтацию с сильными сословиями, как это уже было в Нидерландах. Непрекращающаяся война с турками и влияние протестантских субъектов Германской империи вынуждало Габсбургов к уступчивости в отношении политических и религиозных требований своих подданных и вассалов. Так, Максимилиан II признал свободу вероисповедания за протестантским большинством. В Австрии возникла протестантская церковь, носившая явно выраженный сословный характер. Эта церковь привлекла на свою сторону самые широкие слои населения и принудила старую церковь к одной лишь обороне. Рудольф II попытался стабилизировать старую церковь, но его меры натолкнулись на ожесточенное сопротивление сословий, тем более что начиная с 1593 года император ощущал все большую потребность в средствах на ведение войны с турками. Бремя высоких налогов было переложено на крестьян, и в 1595–1597 годах в Верхней и Нижней Австрии вспыхивали крестьянские восстания.