Кавказ - [44]

Письма сии были перехвачены, и явно открылось, что Аббас-Мирза для сего предмета доставлял царевичу деньги”.

В 1819 году картина складывалась достаточно тревожная: наращивающий свои силы Аббас-Мирза, ориентированные на него и ждущие удобного момента для открытого выступления ханы, скрывающийся в Дагестане царевич Александр, тесно связанный с Аббас-Мирзой и возбуждающий надежды на сокрушение русских не только у горских обществ, но и у значительной части грузинского дворянства и аристократии. В Имеретии нарастало напряжение, заражающее Гурию и Мингрелию. Не следовало забывать постоянные беспокойства, которые доставляли закубанские черкесы, совершавшие набеги на казачьи станицы.

Это был вулкан, готовый в любой момент извергнуть лаву мятежа.

Несмотря на почти трехлетние энергичные и внешне вполне результативные усилия проконсула…

Чеченцы были если не замирены, то во всяком случае деморализованы. После разгрома Акуши притих Дагестан.

Все это было ненадежно, но давало возможность приняться за выполнение плана, изложенного некогда в записке “Об уничтожении ханской власти”.

Аварский хан, откровенный и активный недруг, был до поры защищен труднопроходимыми горами. После поражения акушинского общества, которое он поддерживал, он попытался войти в переговоры с Ермоловым, но безуспешно.

“Аварский хан ожидал ответа на присланное ко мне письмо, – вспоминал Алексей Петрович, – в котором, признаваясь виновным в глупом поведении своем, просил прощения. Я отвечал ему, что нет подлым изменникам прощения, что он лишился чина своего и жалования”.

Ермолов поступил так, как и обещал императору: он карал по собственной воле, значительно превышая в данном случае свои полномочия.

“Он тотчас уехал в Аварское ханство, а я, в прокламации описавши подлую его измену, именем императора лишил его чина генерал-майорского и получаемого им

5 тыс. рублей серебром жалования.

В Парауле истреблен дом сего изменника, строение огромное и нарядное”.

1 Корпус назывался Грузинским с 1815 по 1820. В августе 1820 года по представлению Ермолова корпус был переименован в Кавказский.

2 С. Эсадзе. Там же. С. 35.

3 В. А. Потто. Кавказская война. Ставрополь. 1994. Т. 2. С. 608.

13

Чтобы было понятно, насколько многообразна и хитроумна была политическая игра, которую вели между собой проконсул Кавказа и дагестанские ханы, можно пунктирно проследить отношения между Ермоловым и Аварским ханом со времени появления Алексея Петровича в крае и до окончательного разрыва.

Мы знаем, что с самого начала Ермолов поставил своей целью уничтожить власть ханов и отдать их владения под начальство русских офицеров. Но то, что писал он Воронцову и Закревскому, то, что докладывал императору, отнюдь не декларировалось на Кавказе.

Наоборот – Алексей Петрович пользовался услугами ханов и усыплял их бдительность до последнего момента – до решающего столкновения.

Выразительным примером этой политики служит переписка его с тем, кто вскоре станет злейшим врагом русских на Кавказе – Султан-Ахмед-Ханом Аварским, который, предугадывая свою судьбу, тоже вел, как ему казалось, тонкую игру с российскими властями.

Отношения Ермолова и Султан-Ахмед-Хана начались в связи с попытками выручить захваченного чеченцами майора Швецова. Это была громкая история, в которой Аварский хан сыграл свою роль.

3 апреля 1817 года Алексей Петрович адресовался к хану с лестным посланием.

Ген.-м. Тихановский доставил мне письмо в. Пр. Из оного я с особенным удовольствием усмотрел, сколь искренее вы принимаете участие в освобождении из плена от чеченцев майора Швецова. Редкие и весьма благородные правила, наипаче в сем случае обнаруживающиеся в особе в. пр., усугубляют во мне полную к вам доверенность. Я чувствительнейше благодарю вас за предложение ваше употребить сумму на сей выкуп из собственного вашего жалованья. Таковое расположение ваше служит убедительнейшим доводом отличного усердия вашего к пользам службы Е. И. В. и делает вам особенную честь. Признавая однако же несправедливым с моей стороны воспользоваться столь великодушным пожертвованием вашим в пользу Российского чиновника, я ныне же дал повеление ген.-м. Тихановскому отправить к вам из Кубинского казначейства 8000 р. с., требуемых чеченцами за Швецова. Прошу вас, искренний мой благоприятель, употребить оные на сей предмет и поспешить освобождением сего отлично-храброго офицера, столь долго томящегося в оковах. При чем могу удостоверить вас, что усердие ваше в сем человеколюбивом предприятии, увенчанное успехом, обратит на вас благосклонное внимание и милости Е. И. В. Впрочем, дабы показать пред всеми владельцами, состоящими в здешнем крае в подданстве Российской Империи, сколь я умею ценить и уважать прямые достоинства, соединяемые с истинною преданностью к Высочайшему Престолу, то аманата вашего Чапало-бека, который доселе находился в Тифлисе, в залог вашей верности, одарив прилично, отпускаю к вам без требования нового, ибо после столь благородных поступков ваших, правительство Российское совершенно может полагаться на непоколебимую вашу верность, и сим образом отличив вас пред другими владельцами, показать всему свету неограниченную свою к вам доверенность. Я сожалею, что до сего времени не имел удовольствия лично познакомиться с особою ваших достоинств. Предпринимаемый мною на сих днях отъезд в Персию еще на несколько времени лишит меня сего удовольствия; но по возвращении моем не премину иметь с вами свидание и лично удостоверить в отличном моем к вам уважении”.