Кавалеры Виртути - [25]

— Помните свое задание? — спросил Сухарский стоявшего рядом солдата Вжаша.

— Так точно, пан майор. Если замечу, что подходят немцы, немедленно, докладываю об этом капралу Шамлевскому на посту «Вал», а сам отхожу к первой вартовне…

Солдат отбарабанил все без запинки, как хорошо выученный урок. Слушая его, майор смотрел на тяжелые, сбитые из толстых деревянных брусьев и крепко запертые ворота. «Конечно, неприятель будет атаковать с этой стороны, — мысленно рассуждал комендант. — Здесь самые выгодные подходы. Первый удар вынуждены будут принять на себя пост «Паром» хорунжего Грычмана и находящийся в единственном числе на посту «Вал» капрал Шамлевский».

К Шамлевскому и направился майор. По пути зашел в маленький домик железнодорожной станции. Дежуривший там сержант Найсарек мигом выскочил из-за стола, вытянулся по команде «смирно», щелкнул по-уставному каблуками и, четко выговаривая каждое слово, начал рапортовать. Выслушав рапорт, Сухарский нахмурился.

— Почему без каски? Вы же знаете, Найсарек, что весь гарнизон находится в боевой готовности.

— Так точно, пан майор!

Каска лежала на столе. Достаточно было протянуть руку и взять ее, но Найсарек даже не шевельнулся до тех пор, пока ему не приказали.

— Наденьте каску!

Сухарский очень ценил этого подофицера. Когда сержант торопливо надел каску, майор уселся на стоявшую у стены скамейку, пригласил присесть подчиненного и угостил его папиросой. Закурили. Комендант спросил Найсарека, выполнил ли тот все его распоряжения. Сержант доложил, что еще вчера вечером установил на рельсах железнодорожной ветви заграждения. Таким образом, была устранена серьезная опасность, которая, собственно говоря, все время угрожала Складнице. Ведь немцы могли пустить на территорию Вестерплятте поезд с войсками или бронепоезд и угрожать с тыла вартовням, расположенным в восточном секторе обороны. Разве в состоянии был бы Найсарек со своей винтовкой помешать им. Пост этот был выдвинут на самое близкое расстояние к крепостной стене, и комендант знал, что такой опытный воин, как Найсарек, полностью сознает возложенную на него ответственность.

— Если немцы бросятся в атаку, не дайте им захватить себя, отступайте к посту Рыгельского.

Оба вышли и остановились у порога.

— Хорошая ночь, пан майор, — задумчиво произнес Найсарек.

Сержанту вспомнилась родная деревня. В такие ночи там тоже стрекотали кузнечики, над деревьями поднималась луна, мерцали холодным светом далекие звезды. Не было там только монотонного, приглушенного лесом морского прибоя.

— Да, хороша ночь, — со вздохом подтвердил майор. — Ну, глядите тут в оба, а мне пора дальше.

Когда Сухарский вышел на опушку леса, он почувствовал на лице дуновение прохладного соленого ветра. Шум прибоя слышался совсем близко и отчетливо. Море было гладким, спокойным. В свете луны оно казалось серебристым. Остановившись, майор долго смотрел на далеко убегавшую лунную дорожку, на волны, мягко ложившиеся на прибрежный песок. Вспомнил, что, когда впервые увидел эту чудесную картину, долго не мог отвести взгляд. Но было это очень давно.

Эрос отбежал от своего хозяина, покрутился возле волнореза из гофрированной жести, потом проскочил в какую-то щель и, разбрызгивая воду, побежал вдоль полоски прибоя. Вскоре пес возвратился и принялся энергично отряхиваться от капель воды. Через минуту майор подошел уже к земляной насыпи около старого склада. Из-за угла тотчас вынырнул силуэт человека.

— Докладывает капрал Шамлевский. На посту «Вал» ничего подозрительного не замечено.

Через несколько минут такой же рапорт майор услышал от капрала Хруля, следовавшего с дозором вдоль пляжа, и от мата Бартошака, наблюдавшего за подходами с моря. Всюду покой, тишина, поглощающая шум волн, стрекотание кузнечиков и шуршание шагов по песку. И всюду чуткие патрули и караулы, готовые к бою подразделения на сторожевых постах и в вартовнях, одним словом, в высшей степени исправно действующий войсковой механизм, которым мог гордиться любой командир. Но окажется ли исправным этот механизм, когда работу его будет определять не установленный регламентом ритм занятий, а треск выстрелов и грохот разрывов гранат и снарядов, когда эти молодые солдаты впервые увидят на предполье развертывающегося в цепь неприятеля? Именно об этом думал в те минуты комендант Вестерплятте.

— Как на море? — спросил Сухарский стоявшего рядом мата Бартошака.

— Спокойно, пан майор.

Бартошак протянул командиру бинокль. В стеклах окуляров появилась серебристая полоса лунного света. Сверкавшая до этого, как рыбья чешуя, мириадами блесток, она приняла теперь другой вид. По лунной дорожке медленно, лениво катились волны. Они касались своими верхушками льющегося с небес света, какой-то миг купались в нем, а потом проваливались, уступая место тем, что бежали за ними. По обе стороны светлой полосы блеск рассеивался, тонул в темнеющем море, в густой мгле, покрывавшей землю до самой линии горизонта.

Глядя в бинокль, майор осмотрел море во всех направлениях и не обнаружил ничего подозрительного. Море было пустынным и спокойно отдыхало под черным покрывалом по осеннему прохладной ночи.