Катриона - [16]
| "Who are these two, mother?" I asked, and pointed to the corpses. | -- Кто они, матушка? -- спросил я, указывая на мертвецов. |
| "A blessing on your precious face!" she cried. "Twa joes {7} o'mine: just two o' my old joes, my hinny dear." | -- Бог да благословит тебя, драгоценный мой! -воскликнула она. -- Это мои милые дружки, оба были моими милыми, голубчик. |
| "What did they suffer for?" I asked. | -- За что их казнили? -- спросил я. |
| "Ou, just for the guid cause," said she. "Aften I spaed to them the way that it would end. | -- Да за дело, -- сказала старуха. -- Сразу, как только я им судьбу предсказала. |
| Twa shillin' Scots: no pickle mair; and there are twa bonny callants hingin' for 't! | Два шотландских шиллинга и ни чуточки больше, и вот два славных красавчика за это болтаются на веревке. |
| They took it frae a wean {8} belanged to Brouchton." | Они их отняли у мальчишки из Броутона. |
| "Ay!" said I to myself, and not to the daft limmer, "and did they come to such a figure for so poor a business? | -- Да! -- сказал я себе, а не сумасшедшей старухе. -- Неужели они поплатились жизнью за такой пустяк? |
| This is to lose all indeed." | Вот уж поистине полный проигрыш! |
| "Gie's your loof, {9} hinny," says she, "and let me spae your weird to ye." | -- Дай твою руку, голубчик, -- бормотала старуха, -- дай, я предскажу твою судьбу. |
| "No, mother," said I, "I see far enough the way I am. | -- Не надо, матушка, -- ответил я. -- Пока что я и сам ее вижу. |
| It's an unco thing to see too far in front." | Нехорошо заглядывать слишком далеко вперед. |
| "I read it in your bree," she said. "There's a bonnie lassie that has bricht een, and there's a wee man in a braw coat, and a big man in a pouthered wig, and there's the shadow of the wuddy, {10} joe, that lies braid across your path. | -- Твоя судьба у тебя на лбу написана, -продолжала старуха. -- Есть у тебя славная девушка с блестящими глазками, и есть маленький человек в коричневой одежде, и большой человек в пудреном парике, а поперек твоей дороги, миленький мой, лежит тень виселицы. |
| Gie's your loof, hinny, and let Auld Merren spae it to ye bonny." | Покажи руку, голубочек, и старая Меррен расскажет тебе все, как есть. |
| The two chance shots that seemed to point at Alan and the daughter of James More struck me hard; and I fled from the eldritch creature, casting her a baubee, which she continued to sit and play with under the moving shadows of the hanged. | Два случайных совпадения -- Алан и дочь Джемса Мора! -- поразили меня так сильно, что, швырнув этому страшному существу полпенни, я бросился прочь, а старуха все так же сидела под качающимися тенями повешенных и играла монеткой. |
| My way down the causeway of Leith Walk would have been more pleasant to me but for this encounter. | Идти по мощенной щебнем Лит-Уокской дороге было бы гораздо приятнее, если бы не эта встреча. |
| The old rampart ran among fields, the like of them I had never seen for artfulness of agriculture; I was pleased, besides, to be so far in the still countryside; but the shackles of the gibbet clattered in my head; and the mope and mows of the old witch, and the thought of the dead men, hag-rode my spirits. | Древний вал тянулся между полей -- я никогда еще не видел столь тщательно возделанной земли; кроме того, мне было отрадно снова очутиться в деревенской глуши; но в ушах у меня звенели кандалы на виселице, перед глазами мелькали ужимки и гримасы старой ведьмы, и мысль о повешенных преследовала меня, словно дурной сон. |
| To hang on a gallows, that seemed a hard case; and whether a man came to hang there for two shillings Scots, or (as Mr. Stewart had it) from the sense of duty, once he was tarred and shackled and hung up, the difference seemed small. | Быть повешенным -- страшная участь; а что привело человека на виселицу -- два ли шотландских шиллинга или, как сказал мистер Стюарт, чувство долга, то, если он закован в цепи, вымазан дегтем и повешен, разница не очень велика. |
| There might David Balfour hang, and other lads pass on their errands and think light of him; and old daft limmers sit at a leg-foot and spae their fortunes; and the clean genty maids go by, and look to the other aide, and hold a nose. | Вот так же может висеть и Дэвид Бэлфур, и какие-то юнцы, проходя мимо по своим делам, мельком подумают о нем и забудут, а старая полоумная ведьма будет сидеть у столба и предсказывать им судьбу, а чистенькие красивые девушки мимоходом взглянут, отвернутся и заткнут носик. |
| I saw them plain, and they had grey eyes, and their screens upon their heads were of the Drummed colours. | Я представлял себе их очень ясно -- у них серые глаза и шарфы цвета Драммондов на шляпках. |
| I was thus in the poorest of spirits, though still pretty resolved, when I came in view of Pilrig, a pleasant gabled house set by the walkside among some brave young woods. | Я был сильно подавлен всем этим, но решимость моя ничуть не ослабела, когда я увидел перед собой Пилриг, приветливый дом с остроконечной кровлей, стоявший у дороги среди живописных молодых деревьев. |
| The laird's horse was standing saddled at the door as I came up, but himself was in the study, where he received me in the midst of learned works and musical instruments, for he was not only a deep philosopher but much of a musician. |
Роберт Стивенсон приобрел у нас в стране огромную популярность прежде всего, как автор известного романа «Остров сокровищ». Но он же является еще и замечательным поэтом. Поэзия Стивенсона читаема у нас меньше, чем его проза, хотя в 20-е годы XX века детские его стихи переводили Брюсов и Ходасевич, Балтрушайтис, Бальмонт и Мандельштам, но наибольшее признание получила баллада «Вересковый мед» в блестящем переводе Маршака. Поэтические произведения Стивенсона смогли пережить не только все причудливые капризы литературной моды, но и глобальные военные и политические потрясения.
В руки юного Джима попадает карта знаменитого флибустьера Флинта. Джим и его друзья отправляются в опасное путешествие на поиски пиратского клада. На Острове Сокровищ им пришлось пережить опасные приключения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами – Жемчужина творческого наследия Роберта Луиса Стивенсона – легендарный, не нуждающийся в комментариях, «черный роман» «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда»…Повесть «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» («Strange Case of Dr. Jekyl and Mr. Hyde») была написана в сентябре – октябре 1885 г. Первоначально автор намеревался публиковать ее частями в английском журнале «Лонгманз мэгазин», но издатель Лонгман убедил его выпустить «Странную историю» сразу в виде книги.Отдельным изданием повесть вышла в самом начале 1886 г.Первый перевод повести на русский язык вышел отдельным изданием в 1888 г.
Английский писатель, шотландец по происхождению, Роберт Льюис Стивенсон (1850–1894) вошел в историю литературы не только как классик неоромантизма, автор приключенческих романов, но и как тонкий стилист, мастер психологического портрета. Романтика приключений сочетается у него с точностью в описании экзотики и подлинным историческим колоритом.Дилогия "Похищенный"-"Катриона" описывает события середины ХVIII века, связанные с борьбой шотландских сепаратистов против английского правительства.Перевод с английского О.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
О северных рубежах Империи говорят разное, но императорский сотник и его воины не боятся сказок. Им велено навести на Севере порядок, а заодно расширить имперские границы. Вот только местный барон отчего-то не спешит помогать, зато его красавица-жена, напротив, очень любезна. Жажда власти, интересы столицы и северных вождей, любовь и месть — всё свяжется в тугой узел, и никто не знает, на чьём горле он затянется.Метки: война, средневековье, вымышленная география, псевдоисторический сеттинг, драма.Примечания автора:Карта: https://vk.com/photo-165182648_456239382Можно читать как вторую часть «Лука для дочери маркграфа».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.