Католическая церковь и русское православие. Два века противостояния и диалога. - [11]
Фон Баадер критикует саму сущность «примата» юрисдикции, а не только чести, на который претендовал Римский понтифик. По его мнению, никому до тех пор так и не удалось «доказать» это право. Отказываясь и от фактического абсолютизма Римской церкви, и от подчинения протестантских церквей светским правителям, фон Баадер предпочитает постоянное синодальное устройство церкви греко-российской. Кроме того, критикуя господствующую на Западе концепцию «неразделимости и тождественности папства и католичества», он утверждает «корпоративную» природу церковного сообщества и управления им. Вслед за этим фон Баадер сравнивает догматы и учение двух церквей, причем делает это в миролюбивом тоне: его цель — не копаться в различиях, но обозначить состояние дел, проблемы, точки соприкосновения. Глубокая значимость его трудов заключается в искреннем желании, — которого, впрочем, от него и ожидал Уваров, — рассеять предрассудки против России, широко бытовавшие на Западе и особенно в Германии, путем диалога между западным христианством и Русской церковью.
Сотрудничество между Шевыревым и фон Баадером было исключительно тесным, и 22 февраля 1840 года последний публикует важное письмо русского ученого. В нем целиком отвергается идея, которой «придерживались» и которую распространяли все газеты, будто русский император является верховным главой Русской православной церкви. Напротив, пишет Шевырев, «он, со своей стороны, должен использовать всю свою власть, чтобы поддержать ее независимость и единство», хотя автор и признает, что со времен Петра I Русская церковь «находится в более зависимом от светской власти положении». Таким образом, он опровергает мнение, будто церковь уже является «трупом», считая ее, напротив, источником жизненной силы, питавшим русский народ и Русское государство во времена татаро-монгольского ига, при сопротивлении полякам в Смутное время, наконец, во время наполеоновской кампании. Главное, однако, заключается в том, что, отвергая обвинения в невежестве русского клира, Шевырев предлагает Баадеру идею о функции «русского духа» как «посредника» между двумя «крайностями» — Римской церковью, которая «упрямо отказывается от того, чтобы запретить всякую философию», и протестантизмом, который «провозглашает, со своей стороны, полное превосходство человеческого эгоистического разума... В первую очередь именно в России можно надеяться на развитие вселенского христианства, лишенного европейских предрассудков, косного эгоизма Римской церкви и вируса рассеяния, которым, к сожалению, заражен протестантизм».
Главным итогом деятельности Франца фон Баадера в Европе эпохи романтизма и Священного союза стала его работа Der morgenländische und der abendländische Katholizismus mehr in seinen innern wesentlichen als in seinen äusserlichen Verhältnissen dargestellt (Восточное и западное кафоличество, представленные более во взаимоотношении своих внутренних сущностей, чем внешних проявлений, Штутгарт, 1841). Эта книга, которую Э. Бенц не без оснований считает «главным экуменическим трудом XIX века», не только подводит итог тех лет, что фон Баадер провел в Мюнхене как «корреспондент» Министерства просвещения, но и обнаруживает, как глубоко он знал Русскую церковь, ее историю и проблемы, — и все это в одном большом собрании статей, заметок и мыслей.
Отдавая себе отчет в том, насколько политически-пропагандистские соображения отравили религиозную сферу, фон Баадер резко критикует русофобскую публицистику, представителем которой являлся, например, англичанин Дэвид Урварт, чьи взгляды находили отклик по всей Европе. Он решительно настроен против «крестоносного» духа, против тех, кто говорит и пишет о «славянской опасности», о «северном великане», которого необходимо остановить, — против той ментальности, в которой фон Баадер видел корни будущего конфликта. Первой жертвой такого конфликта стали бы отношения между восточными и западными церквами, которые постоянно подвергались риску того, что религиозные противоречия, усиленные политическими соображениями, ввергнут их в постоянный кризис. Предвидел ли он бурные события 1853-1856 годов?
Вместе с фон Баадером необходимо упомянуть Иоганна Адама Мёлера, преподавателя кафедры католического богословия в Тюбингене. В своем фундаментальном труде о единстве церкви, изданном в 1825 году, он, переходя от статической концепции к динамической, рассматривает церковь как живой организм. Возвращаясь к отцам церкви, которыми до тех пор пренебрегали, к блаженному Августину, осознавая, что «лишь христианство может стать настоящей философией истории», он противопоставляет сознательно произвольным и неполным системам
