Касс вдруг поняла: только что она была близка к безумию. Да, она чуть не сошла с ума. Уже сколько времени прошло, а сердце все еще билось учащенно и неприятная, тоскливая тошнота заливала глаза.
Кто же в Посейдонисе не знает Трою? Красивый, совсем еще юный город. Белый камень строений, кружевная вязь ставен, кариатиды царского дворца… Зеленые улицы… Витые колонны по сторонам белых лестниц…
Но отродясь не было там никакого Приама, никакой Гекубы, никакой Кассандры. Но имя звучит совсем похоже… Она вслух произнесла с оттяжкой: — Кас-сандра.
Себя не узнать она никак не могла. Это, конечно, она, Касс, немножко другая она. Другое тело: высокое, хрупкое. Другие глаза: черные, матовые. Способность видеть, причем способность более совершенная, отточенная. Видеть будущее легко. Не впадая в тяжелый транс.
…Кстати, Кассандра не богиня… Смертная земная девушка… Смертным был и Орфей. И тот, кем в ее видении стал Уэшеми.
Как только в памяти ее возникло имя: “Уэшеми”, сразу пришло облегчение. В грудь толкнулась теплая волна, девушка улыбнулась и окончательно пришла в себя.
Касс вышла из воды, встала под сушилку. Послушала шелест теплого ветерка с несильным запахом озона. Закинула руки за голову и с хрустом потянулась всем телом, подставляя ветерку каждую клетку кожи.
Потом, обновленная, легкая, нагая же вошла обратно в комнату. Ее вдруг охватило тяжелое предчувствие беды, непонятный страх сдавил горло. Касс догадалась: что-то происходит ужасное, может, очень близко, но что именно, где происходит — не знала, не могла ни осознать, ни разобрать, ни сообразить, ни увидеть.
Поговорить хотелось только с одним человеком: Уэшеми.
В это время экран вдруг вспыхнул сам собой, словно кто-то подслушал, догадался о ее одиночестве. Это была всего-навсего Фадита, но Касс сейчас обрадовалась и Фадите. Она включилась на связь, одновременно доставая и накидывая свежую тунику.
— Куда ты пропала? — подозрительно спросила Фадита. — Ты прости за столь поздний звонок: все с ног сбились, ищут тебя и найти не могут. А Эрмс нашел тебя?
— Эрмс? — удивилась Касс. — Зачем это я понадобилась Эрмсу?
— Как зачем? А бессмертие? Зев поручил Эрмсу распространить амброзию. Все наши уже, — объявила Фадита.
Бессмертные Боги из видения: Аполлон, Энюо, Эрида, Афродита, Арес… Зевс, Гера — вот для чего трудился Асклепий в поиске своей амброзии!
— Послушай, — сказала Касс. — А зачем это тебе?
— Что зачем? — Фадита уставилась на нее, не понимая вопроса.
— Бессмертие — зачем? — пояснила Касс.
— Ты что, совсем? — Фадита выразительно показала пальчиком на висок. — Вот и Орф, заладил тоже: — зачем да зачем? А затем, что я жить хочу! Вот просто — жить! И быть прекрасной!
Продолжить ей не удалось, потому что в комнату стремительно ворвался Лон.
— Фадита, не отключайся, — приказал он. По его виду, по тону обе девушки немедленно поняли: что-то случилось.
— Рабы под предводительством Рамтея, — даже в этот момент Лон не смог не съязвить. Быстро взглянув на Касс, он подчеркнул: — Твоего любимого друга… Рамтея, — он что-то вспомнил, облизнул сухие губы и уже серьезно сказал: — Рабы под началом Рамтея подняли мятеж. Фест помогает Рамтею.
Лон кивнул Фадите и отрывисто приказал: — Хватай своего любимого. Пусть трезвеет поскорее… Пока они не добрались до Парнаса… Или вы у тебя? До нижнего Олимпа они уже добрались…
И прорывайтесь к Зеву: бессмертные собираются там.
Касс передернуло от этого определения их круга. Значит отныне они будут называться бессмертными.
— Уже? — взвизгнула Фадита: она жила на среднем Олимпе. — Я ничего не слышу.
— Скоро услышишь, — пообещал Лон. — Если немедленно не уберешься наверх, к Зеву. Или к родителям, главное, — на Верхний, до Верхнего Олимпа им пока не достать. — Повернув голову к Касс, он прибавил: — Ну собирайся же, собирайся.
Экран погас и вспыхнул опять: теперь это были отец и мать, с одинаковыми вопросительными, встревоженными лицами.
— Нашел, нашел, — скороговоркой успокоил их Лон. — Она вам позвонит от Зева. Это я сообщил твоим, пока вы тут… — он кивнул на экран.
— Непременно позвони, — попросила мать. — Сразу, как только долетите…
На прощанье она пожелала удачи.
— Карманный виз захвати… Одежду для охоты… — советовал Лон. Наконец, он рявкнул: — Ты что ж стоишь? Рамтея ждешь?
— Нет у меня одежды для охоты. Ты не знаешь еще, я не охочусь никогда? И вообще… Не хочу к Зеву.
— Ну, тогда к семье, — приказал Лон. — Главное, — на Верхний.
— Не хочу я на верхний Олимп, — упавшим голосом сказала Касс.
— Да тебя никто не спрашивает, хочешь ты куда-то или нет! — взревел Лон. — Я сказал, собирайся немедленно, еще немного — и будет поздно: они наверняка уже где-то близко.
Лон стал метаться по комнате, выбрасывая из шкафов ее одежду, из шкатулок — драгоценности.
— Полетишь в своем аэробиле впереди, я — за тобой: нечего им машины оставлять на растерзание.
— Не хочу, — твердо сказал Касс. — Я остаюсь.
— Я не дам тебе погибнуть под копытами этих тварей.
Лон посмотрел на нее в упор. — Знаешь, что такое — десяток взбесившихся кентавров? На, погляди, если ты мне не веришь.
Он включил виз и сейчас же возникла сцена не из видения, не из страшного фильма: действительность, снимаемая сверху, из аэробиля. Трое кентавров насилуют Настоящую.
