Карты и сновидения - [50]

Она вдруг вспомнила фильм, над которым рыдала в юности. О мужчине, который старился, пока любимая лежала в коме. А потом она очнулась, а ему — почти восемьдесят. Маленький старичок с дрожащими руками и седым пухом на голове. И прекрасная молодая девушка, которая помнит сильного молодого мужчину. Это было так чудовищно несправедливо, что тринадцатилетняя Ирка ревела, размазывая по лицу слезы. В полной ярости от понимания — есть вещи, которые не изменить, не исправить, и они — не обязательно смерть.

— Отвлеклась, — поспешно сказала себе Ирина, чувствуя, как защипало веки, — что там у нас дальше?

Но размышляя, понимала, не отвлеклась, ощущение было, что каждое лыко сейчас в строку, даже если это непрошеное воспоминание. Оно ведь тоже о времени.

Потолок расплывался и снова становился четким, показывая рифленые полосы — белые на белом.

Что-то наступает. Что-то скоро произойдет. Сердце забилось медленно и сильно, почти болезненно ударяясь в ребра, во рту пересохло.

Эти постоянные напоминания о времени. Об утекании его. Не обычные мысли, которые приходя т ко всем — ах, как быстро растут чужие дети, ах, кажется, только вчера… А другое, тревожное, как дальний крик о помощи. Что-то начало происходить, и она должна успеть. Совершить, сделать. Иначе опоздает. Может быть, насовсем. Но что?

Больше всего на свете не любила Ирина неопределенности, нечеткости, необходимости ловить ускользающее, неуловимое. Когда не знаешь, что за что его хватать.

Самым определенным во всем водовороте случайностей, воспоминаний и происшествий, было, пожалуй, повеление Тони. Позови. Просто поверь и позови. Во весь голос.

— Где? — громко спросила сумрачную комнату Ирина, снова садясь, — когда?

Голова насмешливо процитировала телевизионное: что, где, когда. Но она отмахнулась, сидела в постели, кусая губу, напряженно сводя брови. Нет, она не может выйти на берег, встать и заорать во весь голос. Хотя бы потому что не верит в результат. Андрей где-то там, за соленой водой, в тысячах километров. И что? Услышит? С таким же успехом он может услышать ее мысли, направленные к нему, это более реально, и для этого нет нужды бегать по песку или обрывам, голося во все горло.

— Мне нужен совет. Еще один…

Она сказала это вслух и вдруг сразу успокоилась. К словам Тони нужны еще чьи-то слова. Как с врачами. Диагноз одного лучше подтвердить мнением другого.

— Кто? — спросила она.

Самостоятельная хозяйка отеля Наталья, рассказавшая о мальчике Андрее? Его отец, который, оказывается, невестку любит и ценит — сам признался? Кирюша — еще один мальчик, еще одно отражение когдатошнего детства ее мужа… Унылая Ленка, которая осознала неумолимость течения времени… Кто тут еще выступил перед Ириной?

Маму Марину и Наташу она отвергла, не задумываясь. А попросил бы кто объяснить, сказала бы — глухая тут стенка, нет мне дверей. И на алкаша Василия как-то нет надежды.

— И слава Богу, — проворчала Ирина.

Вздохнула. Случайные встречные, которые могли бы оказаться не случайными, кончились. Разве что эти двое мужчин, которых она видела в скалах, все еще сомневаясь, во сне или нет. Белого спрашивать нельзя, он злой. И видит ее неправильно. Остается смуглый, жилистый, с раскиданными по плечам черно-серебряными прядями. Тем более, что все размышления упорно возвращаются к нему.

Если бы он настоящий, загадала Ирина, укрываясь и сонно моргая. И пришел бы снова, зачем он туда приходил-то…

Сон исчез. Как сдуло. Потолок будто приблизился, показывая длинные планки с режущей четкостью. Он приходил — спросить. Задать вопрос. А еще — стоял на месте, исполняющем желания! И она сама стояла там же.

Почему я не могу просто пожелать, чтоб Андрей вернулся?

Тоскливо спрашивая мироздание, она понимала, почему. Потому что не знала, точно ли она этого хочет. Ведь увидела вместо него — предателя Артура. Побежала, ручонки протягивая. А вдруг неверное желание сделает что-то плохое? Да и вообще, это нечестно. Андрей нечестности не заслужил. Он хороший.

— Еще, — Ирина садилась, нашаривала тапочки босыми ногами, упиралась руками в кровать, глядя перед собой и не видя тумбочку, стену, комодик.

— Там еще эти. Двое странных. Которые могли ответить смуглому на его вопрос. Может, и мне? Вопрос — это не желание. Я просто спрошу.

Она замолчала на полуслове. Снаружи чьи-то шаги стихли у самой двери. Ирина ждала, но никто не стукнул в дверь, не подал голоса. Будто стоит там, не дыша и слушая.

В одном тапке она тихо подкралась к окну, выглянула в щель между цветастых штор. Ничего не увидев, распахнула двери.

— А…

Девочка, которая сидела над картонной коробкой, встала с котенком на руках, глядя немного снизу серьезными глазами, большими, цвета зеленой листвы, пронизанной солнцем.

— Привет, — Ирина одернула тишотку, пытаясь прикрыть белые трусики, — ты кто? Это твоя кошка? Не ты потеряла?

Чуть великоватый рот сложился в улыбку, солнце в глазах стало ярче.

— Исса не бывает чья-то. Она сама по себе.

— И… кто?

— А Йоши уже нашел себе хозяина. Я угадала?

— Кирилл, — машинально ответила Ирина, разглядывая тонкую фигуру в очень стильном летнем платьице — светлый крепдешин в мелкие цветочки, вязаный крючком воротничок и такое же кружевце по подолу и коротким рукавчикам, — мальчик. Он сказал — Йоши. Ты его подружка?