Картошка - [20]
— Дядь Вась, не спишь? — спросил Сашка.
— Долго, — послышался ответ.
— Не сразу дозвонился. В диспетчерской никого не было. Я просил Нинку, но трубку взял Тутельян. Начал бубнить, что у нас все не слава богу, пригрозил выслать бригаду ремонтников. Но Нинка мне потом сказала, что у него никого нет под рукой. Запугивает. Потом в мастерские пошел. В клубе посидел. Слышь, в газетах пишут, один англичанин хотел украсть принцессу Анну. Прямо около Букингемского дворца. Шофера ранил, телохранителя…
— Дело?
— Что дело! Завтра в пять утра привезут на машине сварку, приварят нам хлястик. Днем они не могут. Он сам, Николай Дмитриевич, хотел приехать, думал, у нас серьезное что-нибудь, но я его отговорил.
— Спать.
— Ты, дядь Вась, ложись, а я с ребятами на барже посижу или на дебаркадере. Ребята знакомые приехали из города на картошку. Угостить рыбкой надо. Устали на трудовом фронте.
— Дождь? — спросил дядя Вася, кивнув на иллюминатор.
Все оттенки своего настроения и все свои мысли он выражал в немногих словах, не испытывая потребности в подробных разговорах. И Сашке с первого дня знакомства приходилось говорить и за него и за себя.
— Дождь так и не собрался. А насчет Тутельяна ты не беспокойся, не первый раз. Еще одну переноску в машинном отделении повесим, кожух снимем, свинтим что-нибудь в моторе, положим на видное место — и оривидер-черемуха.
Говоря все это, Сашка засовывал в карманы пиджака стаканы, помидоры, хлеб. Нагнувшись, достал из угла бутылку с полусодранной винной наклейкой. Дядя Вася неторопливо забрал бутылку.
— Денег стоит, — сказал он.
— А я что, не стою денег? — сказал Сашка и разозлился: — Ты, что ли, один стоишь? На! — кинул он на диванчик скомканный трояк. — Только долей до полной, понятно?
Дядя Вася спокойно забрал скомканную ассигнацию, разгладил неторопливо на колене и, нехорошо усмехнувшись, сказал:
— Сам!
Сашка сник под его взглядом, опустил глаза, достал из другого угла чайник с самогоном, вытащил бумажную затычку из носика и, приноравливаясь к легкому покачиванию судна, наполнил бутылку.
Плескалась о дебаркадер вода, вздымался и опускался нос баржи. На буксировщике появился Сашка. Он покрасовался с минуту, вздымаясь и опускаясь вместе с лебедкой, затем прыгнул с буксировщика на баржу. Звякнула за спиной всеми струнами гитара. Руки у Сашки были заняты провизией: в одной он держал связку с рыбой, в другой — бутылку. Уловив момент, он перебрался с баржи на дебаркадер.
— Наверху посидим, — сказал Сашка.
Валера и Сережа посмотрели вверх. Над крышей дебаркадера возвышалась пристроечка наподобие мезонина.
— А туда можно? — удивился Сережа.
— Если нельзя, но очень хочется, значит, можно, — сказал Сашка.
— Тут замок, — подергав дверь, сообщил Валера.
— Главное, не делать из замка замок. — Сашка передал ребятам бутылку, рыбу, гитару, а сам сбежал на берег по пружинистому трапу. Возвратился он с большим булыжником.
— А разве так можно? — попытался его робко остановить Сережа.
— Видишь, дебаркадер не поставлен, а привязан, — ударяя по замку, объяснил Сашка. — Значит, ничей, общественный. Его ниже будут спускать, к Павловску. — Замок подался и после очередного удара шмякнулся о деревянный настил. — Хоккей — Маруся! — с удовлетворением сказал Сашка и бросил булыжник в воду. Раздался тяжелый всплеск. Несколько маленьких капелек попали Сереже на стекла очков и на лицо. Он вытер незаметно, когда поднимался вслед за Сашкой и Валеркой по крутой деревянной лестнице в мезонин.
В мезонине было темно. Сашка чиркнул спичкой и зажег свечку, которую принес с собой. Посередине стоял шаткий столик, на нем лежала банка из-под компота. Сашка перевернул ее и, накапав на донышко воска, поставил свечу. Валера сел в полуистлевшее плетеное кресло. Оно заскрипело и едва не развалилось. Себе Сашка пододвинул ящик. Сереже здесь было немножко не по себе. Он подошел к окну, подергал его за нижнюю планку. Окно не открывалось. Сквозь небольшие квадратики стекол была видна река и противоположный берег с редкими огоньками.
— Затхлость тут какая-то, пахнет чем-то, — брезгливо поежился Сережа.
— Открой окно, — предложил Валера.
— Не открывается.
— Не открывается, — подтвердил Сашка. — Но сквознячок сделать можно.
Он подошел к окну и легонько ударил локтем в нижний глазок. Сережа вздрогнул от звона разбитого стекла. Осколки с грохотом покатились по железной крыше, упали глухо на палубу дебаркадера, а оттуда с тихим всплеском в воду. Пламя свечи изогнулось, заколебалось.
— Как будем разливать? — спросил Сашка, потирая руки. — По три буля, а потом по четыре? Или сначала по четыре, а потом по три? Или сразу по семь?
Сережа и Валера посмотрели на него с недоумением.
— Буль? Это что, английская мера? — спросил Сережа, садясь.
Сашка засмеялся. В такой обстановке он чувствовал себя как рыба в воде.
— Во необразованный народ. Буль это буль. Говоря по-научному, «буль-буль». В каждой бутылке двадцать один буль. Вот смотри, за спиной буду наливать по три буля. Ровно будет, как по ниточке. Наука в сфере стервиса.
Он взял бутылку, стакан, стал в позу. Это был номер, отрепетированный многократно. Глядя в потолок, Сашка опрокинул у себя за спиной бутылку горлышком в стакан, раздалось три раза: «буль, буль, буль». Горлышко — вверх, стакан — на стол. Точно так же, не глядя, он налил и два других стакана. Получилось действительно как по ниточке. Сашка раскланялся, сел на свой ящик, пододвинул стакан к Сереже:
