Картошка - [19]
Выпал снег, и Сашка увидел, что из трубы над буксировщиком поднимается дым.
Вечером окошко этого буксировщика заманчиво светилось. Сашка ходил поблизости, вдыхал морозный воздух с запахом дыма и думал о больших кораблях, о зимовках во льдах.
Утром он вместо школы опять пришел на берег. Буксировщик казался безжизненным, дым из трубы не шел, но вокруг на выпавшем ночью снегу, не было следов. Сашка поднял с земли железку и постучал легонько о борт. Некоторое время было тихо, затем внутри буксировщика что-то заскрежетало, заскрипело и на палубу не вышел, а выполз человек в шубе и в шапке.
— Ну? — спросил он.
— Я живу здесь, — махнул Сашка рукой в сторону деревни и отошел подальше, чтобы лучше видеть человека в шубе и в шапке. — Посмотреть нельзя? Хочется посмотреть.
Человек молча выслушал его и, ничего не сказав, скрылся внутри буксировщика. Сашка постоял, подождал, обошел «корабль» кругом и вернулся на прежнее место. Внутри опять что-то заскрежетало, и, высунув теперь уж одну голову, человек в лохматой шапке сказал:
— Ну?
— Уходить, да? — послушно спросил Сашка.
— Сюда! — махнул тот рукой.
По сходням, приставленным к борту со стороны реки, Сашка взобрался на буксировщик и постучался на всякий случай, прежде чем войти. Внутри было холодно, как на улице. Человек в шубе и лохматой шапке сидел и вязал сеть. На Сашку он, казалось, не обращал никакого внимания.
— Я вообще-то из города, — объяснил Сашка. — Здесь у бабки живу. А вы откуда?
— Ниоткуда, — без всякого выражения сказал тот.
На этом разговор закончился.
На следующий день Сашка уже помогал обкалывать лед вокруг дебаркадера. Дядя Вася летом плавал на своем буксировщике, а зимой жил в нем на берегу, сторожил катера и баржи.
По весне дядя Вася навестил бабку. Две ступеньки из трех у крылечка были сломаны. Он молча взял топор в сенях и починил. Только потом степенно сел за стол. Ел не торопясь, с удовольствием. Выпил две чашки чаю. Перед тем как закурить, сказал:
— Возьму.
Бабка не поняла. Сашка ей быстро объяснил: дядя Вася берет его матросом.
— Да зачем же? А школа? — заволновалась старуха.
— Дело, — сказал дядя Вася.
И Сашке снова пришлось объяснять, что имеется в виду дело, которое будет у него, у Сашки, в руках. Дядя Вася обещал выучить мальчишку на механика.
Дядя Вася курил, слушал Сашку, кивал головой. Бабка тоже машинально попала в этот ритм и сидела, кивала головой. Так они покивали, покивали и разошлись.
И поплыл Сашка по реке, не сдав экзамены за десятый класс.
— Потом доучусь в вечерней школе, — сказал он бабке.
Все свои любимые книжки Сашка забрал с собой. Это старуху немного утешило. Все-таки читать будет.
Здравствуй, мама!
Поздравляю вас с праздником № 8.
Я не мог раньше отметить ваш Международный Женский день, потому что мы были затерты льдами под Богучаром. Но вы не волнуйтесь. Сейчас плавание проходит нормально. Самочувствие хорошее. За раннюю навигацию мы получили премию.
Посылаю для Шурки «Сказки народов Бисау» и тигра-подушку — на стену вешать. А вам, мама, посылаю японский зонтик.
Не болейте, мама. Передавайте привет. Капитан передает вам тоже большой привет.
Ваш сын Александр.
Глава четырнадцатая
И тогда мы повернули нашу лодку на три буля
Покачивался на темной воде буксировщик, поскрипывала деревянная оснастка. Из иллюминатора на воду падал слабый свет. По реке бежала зябкая рябь. Мелкие волны хлестали так часто, словно дебаркадер не стоял на месте, а плыл. Ребята видели, как Сашка, немного красуясь, прыгнул с баржи на буксировщик и скрылся в трюме.
Сережа и Валера сидели на сходнях, переброшенных с берега на дебаркадер. Сережа ежился, прятал руки в карманах. Игра французских принцев ему быстро надоела. Клоуном завладел Валера. Но и ему надоело подбрасывать колечко вверх и надевать на нос клоуну. Он придумал другую игру: бросал колечко на веревочке в воду, стараясь накрыть им проплывающие под ногами веточку, листик.
— Тоже мне моряк, — сказал Валера, вытягивая руку вслед за уплывающим колечком. — Надел тельняшку «Мы из Кронштадта». Драться полез, а теперь в друзья набивается.
— Ладно, посмотрим, — зябко ответил Сережа.
— А что у тебя с Любкой?
— А что у меня с Любкой?
— Зря волынишь. Это деревня. Балетного обращения не требуется.
— Дергай, клюет, — сказал скучным голосом Сережа, имея в виду уплывающее колечко.
Валера охотно дернул и поймал колечко рукой.
— Она девочка ничего, — поправил он клоуну колпак, словно клоун и был этой самой девочкой, и принялся охорашивать клоуну растрепавшуюся паклю волос: — Дары природы у нее на уровне мировых стандартов.
— Пошляк ты, Валера.
Внутри судна было тихо, прибранно. Слегка колебалась переносная лампочка на тонком шнуре. Дядя Вася сидел спиной к лесенке, ведущей наверх из кубрика. Брови у него были густые, черные и закручивались, словно усы, кончиками вверх. Это придавало грубому, в крупных задубелых морщинах лицу вид угрюмого недоумения. Он пришивал пуговицу к рубашке и словно бы недоумевал, как это она оторвалась. Движения его были бездумны, и даже когда он укалывал себе палец иголкой, на его лице ничего не отражалось, кроме привычной скуки одинокого житья. Так же машинально он задел и отодвинул локтем гитару, не обернувшись, не посмотрев, что ему мешает. На звук шагов Сашки не обернулся и не обнаружил никакой радости и нетерпения. Сашка нарочно поторчал на лесенке, думая, обернется или не обернется. Дядя Вася не обернулся.
От автораВ 1965 году журнал «Юность» напечатал мою повесть «Ньютоново яблоко» с рисунками Нади Рушевой. Так я познакомился с юной художницей. Подробное изучение ее жизни и творчества легло в основу моей работы. Но книга эта не биография, а роман. Пользуясь правом романиста, я многое додумал, обобщил, в результате возникла необходимость изменить фамилии главных героев, в том числе хотя бы на одну букву. Надя не была исключительным явлением. Просто она, возможно, была первой среди равных…Книга иллюстрирована рисунками Нади Рушевой, ранее опубликованными в периодических изданиях и каталогах многочисленных выставок.
Повесть о старшеклассниках. Об одаренной девочке, которая пишет стихи, о том, как поэзия становится ее призванием.
Аннотация издательства:В книгу Эдуарда Пашнева входят две повести и роман.Повесть о войне «Дневник человека с деревянной саблей» рассказывает о трудном детстве 1941–1945 гг. Вторая повесть — «Ньютоново яблоко» — служит как бы продолжением первой, она о мирных днях повзрослевших мальчишек и девчонок. Роман «Девочка и олень» — о старшеклассниках, об их юности, творчестве и любви.
«… Мы шли пешком. Трамваи стояли без вагоновожатых и кондукторов. А один, без прицепа, даже горел настоящим пламенем. Я очень удивился, потому что не знал, что трамваи горят, – ведь они железные. На углу, зацепившись головой за низенький зеленый штакетник, лежала убитая лошадь. Впереди слышался непонятный треск и шум, как будто ветер рвал большущий кусок материи на мелкие кусочки. Оказалось, что горит мебельный магазин. Горит одним пламенем, почти без дыма, и никто его не тушит. …».
«… Вдруг пес остановился. Запах! Запах той, самой первой кошки. Оказывается, запах этой непрошеной знакомой отличается от запахов, что оставляют после себя другие кошки в порту. Он затрусил по следу и через десять – пятнадцать метров увидел ее. Погрузив свою хищную морду в перья, она медленно тащила большую чайку. Одно крыло чайки все время цеплялось за песок и оставляло на нем легкую извилистую полосу и маленькие перышки.Кошка заметила Геленджика слишком поздно. Он налетел на нее грудью и больно ударил лапами.
«… Получив проводки, Швака и вовсе ни одной секунды не мог усидеть на месте. Он просто ел Саньку глазами. Наконец тот два раза моргнул, что означало. «Приготовиться!» Но в это время Анна Елисеевна обернулась:– Горский, – равнодушно спросила она, – ты что моргаешь?– Это у меня на нервной почве, – не задумываясь соврал Санька.В классе засмеялись.– Ахтунг! – сказала Анна Елисеевна. – Продолжим урок.Она повернулась к доске. В одном из темных отсеков «Карамбачи» рядом с портфелем заработала динамка. Раздалось негромкое жужжание.
Весёлые школьные рассказы о классе строгой учительницы Галины Юрьевны, о разных детях и их родителях, о выклянчивании оценок, о защите проектов, о школьных новогодних праздниках, постановках, на которых дети забывают слова, о празднике Масленицы, о проверках, о трудностях непризнанных художников и поэтов, о злорадстве и доверчивости, о фантастическом походе в Литературный музей, о драках, симпатиях и влюблённостях.
Документальная повесть о жизни семьи лесника в дореволюционной России.Издание второеЗа плечами у Григория Федоровича Кругликова, старого рабочего, долгая трудовая жизнь. Немало ему пришлось на своем веку и поработать, и повоевать. В этой книге он рассказывает о дружной и работящей семье лесника, в которой прошло его далекое детство.
Наконец-то фламинго Фифи и её семья отправляются в путешествие! Но вот беда: по пути в голубую лагуну птичка потерялась и поранила крылышко. Что же ей теперь делать? К счастью, фламинго познакомилась с юной балериной Дарси. Оказывается, танцевать балет очень не просто, а тренировки делают балерин по-настоящему сильными. Может быть, усердные занятия балетом помогут Фифи укрепить крылышко и она вернётся к семье? Получится ли у фламинго отыскать родных? А главное, исполнит ли Фифи свою мечту стать настоящей балериной?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.