Картины эксгибициониста - [35]

Артур Браун прозвал меня «Хендриксом клавишных». Хотя я и восхищался Джими, я был смущен и польщен тем, что столь уважаемый современник с готовностью поставил меня в один ряд с кем–то из разряда Магнума 44 калибра. Я и Джими прошлым вечером вели себя как старые друзья, но когда мое «Привет» было проигнорировано, стало больно. В этом бизнесе отношения считались чем–то излишним, особенно в сочетании с наркотиками.

Последним местом нашего тура был Глазго, зал под названием Green's Playhouse. Как и в любой последний вечер, бригада техобслуживания позволила себе как следует повеселиться. У группы Amen Corner был хит “Gin's House”, и когда Энди Фэйруэзер–Лоу (известный как Энди Фаулуэзер–Хай) упал на колени, чтобы нанести удар в последний раз перед сотнями вопящих девиц, техники услужливо окружили его стаканами воды и в дополнение прибили к полу мой орган. На прощальной вечеринке члены бригады устраивали конкурсы, измеряя, чей краб больше, раздавливая их между монетками. Если этого было мало, делились, у кого было больше половых болезней.

Ли вспоминает:

После окончания тура наша цена взлетела до 400 фунтов за вечер.

Я съехал с дыры на Кромвелл роуд и поселился в квартире на третьем этаже в Дрэйтон Гарденс, вместе с Дэйви.

7. Первый прорыв в США

Если Америка была беременна «обещаниями и ожиданиями», то нам это лишь предстояло выяснить. Из аэропорта Хитроу следовал наш трансатлантический рейс до Нью–Йорка. Нам обещали две недели в Scene Club, принадлежавшего Стиву Полу, и, возможно, пару концертов на Западном побережье.

Это произошло в феврале 1968–го. Год, в котором астронавты выйдут на орбиту Луны, и в то же время почтовые расходы поднимутся на шесть пенсов, что приведет к недовольству остального населения Америки. Мартин Лютер Кинг и Бобби Кеннеди начали привлекать вниманию мировой общественности.

«Scene Club» являлся своего рода гаванью для многих артистов из андерграунда с Восточного побережья. К нему благоволил сам Энди Уорхол, там выросли и обитали Velvet Underground, Нико и и Лу Рид. Если ты хочешь покорить Америку, то этот клуб, подобно атомному реактору, может разогнать твою молекулярную структуру настолько, что представления о музыке изменятся у всей планеты. Если ты найдешь своё место в этом мире в нужное время, нужное место находится всего лишь за одной дверью. Шестьсот мрачных тусклых квадратных метров находятся глубоко в недрах Нью–Йорка. Кошмар для любого роуди, потому что размер его сцены не больше, чем полка над камином. К тому же она не смотрит прямо в зал с беспорядочно расставленными столами и стульями. Полка могла сузиться, но только не система обеспечения питанием: хот–доги в изобилии лежали на вращающихся полифонических турбинах.

Полёт через Атлантический океан являлся новым опытом для всех нас. До этого я летал только на небольшие расстояния. Во время десятичасового перелета (при попутном ветре) мы с ума сходили, обнаружив, что каждое кресло оборудовано стерео–наушниками, где можно услышать музыку на любой вкус.

— Послушай седьмой канал… Майлз Дэвис.

— ЧТО? ЭЙ, НА ВТОРОМ КАНАЛЕ «ЖАР–ПТИЦА»[20]!

Остальные пассажиры были очень недовольны, но терпели. Наконец, подали обед. Кое–кто оставил пакетики с перцем, солью и салфетками на память. Чем ближе мы подлетали к пункту назначения, тем более возбужденными становились. Блинки и Ли умудрились посетить кабину пилотов, и оба возвращались по проходу, бормоча что–то под нос. «Ух ты, круто!» — Дэйви сидел и тихо улыбался. Когда мы приземлились, нас охватило лёгкое разочарование. Знаменитых небоскребов не видно, только какой–то безликий пейзаж. После высадки пришлось стоять в бесконечной очереди к иммиграционному контролю, который, казалось, проверял всех на причастность к родственности убийцы Авраама Линкольна.

— Ух ты! — воскликнул Дэйви. — Глянь на пушку того полицейского. КРУТО!

Мы видели подобное лишь по телевизору, а теперь сами находимся в центре событий. Люди смотрели на нас с подозрением. Не думаю, что наше появление было таким уж возмутительным. Наши волосы не были столь длинными, но любая длина ниже воротничка вызывала вопрос: «Парни, вы из группы?»

— Да, — ответил я вежливо представителю паспортного контроля.

— На какое время Вы прибыли?

— Это есть в моей визе. Думаю, где–то на месяц.

Далее проследовала длинная пауза, пока он искал моё имя среди отцов–пилигримов и наконец — бац–бац! — документы проштампованы и возвращены владельцу. «Добро пожаловать в Соединённые Штаты Америки!» — произнёс страж, и я поспешно проследовал дальше, покрывшись гусиной кожей.

В город нас должна доставить нас специальная машина. Забрав свой багаж (у меня было всё новенькое, специально купленное папой и мамой), мы покатили тележки на улицу, где нас ожидала огромная машина — такую мы никогда не видели.

— Блин, это же лимузин! — заорал Ли.

— Вау! Круто! — ответил Дэйви.

Внутри оказались телевизор, стереофоническое радио, бар и кондиционер — все те роскошества, которых не было в наших конурах в Англии. Блинки включил радио и начал прокручивать ручку настройки, улавливая тысячи станций. В Англии у нас было всего три, и они транслировались в моно. Он нашел джазовую радиостанцию.