Картина ожидания - [9]

Однажды она пошла ловить рыбу. Змей сбросил шкуру и превратился в юного вождя. Когда жена вернулась, она не узнала своего мужа. А тот притворился, будто ищет человека-змея.

Прошло три дня. И женщина начала догадываться: незнакомец - ее муж.

На четвертый день она сказала, что пойдет ловить рыбу. А сама осталась дома, нашла змеиную кожу и сожгла ее. Вечером опять пришел юный вождь. Он спросил, где Змей.

- Он здесь, - ответила жена. - Он - это ты!

Все узнали об этом. Девушки, которые когда-то не хотели выйти замуж за Змея, горько пожалели об этом!

Последние слова Змей произнес как бы с ударением и выжидательно посмотрел на Майю.

- Ну и что? - угрюмо спросила она.

- Я прошу тебя стать моей женой, - вкрадчиво прошептал, будто просвистел Змей.

- Боже сохрани! - со страхом вырвалось у Майи.

- Уж сколько ваших грехов принял на себя ваш бог, а вы всё просите его о чем-то!… Но ты не спеши отказывать мне. Клянусь, жалеть тебе не придется. Мое племя могуче, а я в нем владыка. И в царстве растений… - Он бросил косой взгляд на подоконник, где стоял серебристо-сиреневый цветок, и глаза Змея, огненные, колючие, казалось, застыли на миг. -… живет моя могучая родня. Ты только послушай, как победно и величественно звенят их имена: Змейка, Змеиная Головка, Ужевка, Драконова Кровь, Змеиный Язык, Змеевник, Змеевец, Змееголовник, Змеедушник… Их еще много, много. Даже в небе, куда ты столь часто обращаешь свои взоры, - снова косой взгляд в сторону подоконника, - даже там есть могучие братья мои: Змея, Скорпион, Змееносец… А сколько змееносных людей окружает тебя!

- Оставь уговоры.

- Согласись! Совсем скоро, 30 мая, на Исакия - ночь великой змеиной свадьбы. Змеиный праздник! Ежегодно венчался я в эту ночь с прекраснейшими из земных дев, но только тебя хочу взять в жены не на год - навеки. Вспомни сказку южных морей. Ты не пожалеешь. Другие будут завидовать тебе.

- Но ты мне тошен! Попроси Эльзу - она явно к тебе неравнодушна.

- Эльза! - отмахнулся Змей. - Эльза пуста, будто коробочка дурнишника, из которой ветром выдуло семена.

Майю словно ожгло, она крест-накрест обхватила руками живот.

- Нет, нет! - шепнула она.

- Да, да! - властно произнес Змей. - Там мое семя, а значит, мой плод.

- Нет, нет!…

- Ты умная женщина, - холодно вымолвил Змей. - Я скажу тебе, зачем мне ребенок. Когда я получу его… с меня спадет проклятье моей матери и всех тех, кто вступал в брак с людьми. Я перестану бояться за свою кожу: ведь если ее сжечь, то я не стану человеком - я погибну! Лгут проклятые сказки, не лжет только древняя песня о Змее-женихе!

Глаза Майи блеснули, и Змей заметил это.

- Напрасно надеешься, - покачал он головой. - Тебе никогда не найти моей кожи. Надежно хранит ее медяница. Да и подумай о ребенке!

- «Ребенку нужен отец» - так, кажется, говорят в подобных случаях? - ехидно спросила Майя. - Или «ребенку нужен змей»?

- Легче сосчитать опадающие сентябрьские листья, чем уговорить тебя, - со злой печалью произнес Змей. - Ты - слабая женщина, где тебе справиться с порождением Горечи и Мудрости! Оборотень в мире людей обречен на изгнание. Все вы хотите быть одинаковыми. А тот, кто рознится с вами и превосходит вас, ненавистен вам и гоним вами. И даже если он будет жизнь свою отдавать за вас, вы с благодарностью распнете его, чтобы потом молиться на него, украдкой радуясь, что он мертв.

- Нет, нет! - Майя зажала уши.

- Да! - Голос Змея проникал всюду. - И ему не найти счастья в вашей так называемой доброте. Добро- га - жалость… Тому, кто жалеет - других ли, себя, - никогда не узнать, чью песню поет дерево на могиле, чьи проклятия и обеты звучат в раскатах грома, по кому проливает слезы дождь, кого разит своей беспощадной усмешкой солнце, кого благословляет закат и напутствует рассвет. А я взращу ум ребенка безжалостным и острым. Я взращу его душу сильной, стремительной и ядовитой.

Майя, защищаясь от силы его слов, подняла руки к лицу и… еще одно превращение! Не серпентин, драконит и золото, а грубое железо, позеленевшее и проржавевшее, облепляло ее запястья и пальцы! С криком сорвала Майя украшение, отшвырнула. Змей поразительно гибким, бескостным движением нагнулся, подхватывая его, пряча, и только тут Майя внезапно вспомнила: «Вечно Змей над человеком власти ищет… но не всегда находит. Скрутить в клубок упругий, придавить тугую змейку злобы, ей зубы затупить, а яд отдать алхимику великому - душе своей бессмертной, чтобы свинцовое безумье злобы в златое милосердье превратить…»

Цветица! Как можно было забыть о ней!

Она метнулась к подоконнику, а Змей скрипнул зубами:

- Да, недаром предписано поверьями белену и дурман срывать лишь ночью. Дневные запахи быстротекучи и слабы. Вот и рассеялись их чары. Но в чем ты ищешь опоры? В хрупком цветке. Наивная! В тени одинокого облака от солнца не скроешься. Не защитит тебя цветок. Смотри - он молчит. Так подумай хорошенько - принимаешь мое предложение?

- Я от тебя не приняла бы и яду, если бы решила отравиться: вдруг не подействует! - Майя обожгла рот злобой своих слов.

- Ну что же. Я уйду - пока. Я сомневался, что ты любишь этого ребенка. Теперь вижу - ты приняла его в душу свою. Это хорошо. Я сомневался, что ты во власти говорящего цветка. Напрасны были сомнения. Это плохо. Раз так… надо подумать. Прощай пока.