Картина ожидания - [10]

Скользящей походкой он направился к выходу. Мягко улыбнулся на пороге и непонятно произнес:

- А цветок молчит и будет теперь молчать всегда. Цветок - или ребенок? Что выбрать?

Змей исчез. Исчезли белена и дурман. Цветица молчала.

Майя звала - напрасно. Сбрызнула ее водой, отворила окно, молясь свежему ветру, - не помогло и это. И капли горючих слез не разомкнули лепестки.

В отчаянии Майя решила бежать за колдуньей, но оступилась в дверях, подвернула ногу, ухватилась за косяк, чтобы не упасть, и громко вскрикнула: в руку ей вонзилась толстая железная игла, почему-то торчащая в косяке!

От боли снова брызнули слезы. Майя выхватила иглу и вышвырнула в окошко: «Чья это подлая шутка?!»

Ладонь ныла. Майя по-детски слизнула капельку крови - и мгновенно забыла о боли, увидев, что Цветица медленно раскрывает лепестки. И как всегда при этом, Майя ощутила взмахи невидимых крыльев, замирающие вдали раскаты небесной музыки.

- Цветица!!! Что, скажи мне, что с тобой?

- Игла…

- Игла?

- Игла меня околдовала, усыпила. Запах трав змеиных одурманил. Но я все знаю, что происходило.

- Цветица! Страшно мне.

- Ложись! Усни. Забудься. Утром все иначе будет.

Майе казалось, что каждый волосок ее плачет от нервной усталости. Она крепко заперла двери и окна и легла, до последнего мига ловя светлый взор Цветицы.

- Прости меня.

- Ну что с тобой?

- Не только Майя полюбила тебя. Я с каждым днем все больше привязываюсь к тебе, и мне горько от беды, на которую я тебя обрекла. А горше всего, что уже ничего не остановить.

- Что же случится дальше?

- Змей поставит Майе условие.

- Какое?

- Я не могу тебе сказать, иначе мой замысел рухнет, действие сломается.

- Вот как? Ну что же, не мучай себя. Пока Майя не узнала главного условия Змея, давай и мы будем делать вид, что нет ничего страшного. Но расскажи, почему на меня так действуют эти уловки Змея: железо, иглы… это колдовство?

- Да, это колдовство. Ведь и у нас, на земле, в цветах тоже живут диковинные существа: феи, эльфы… как и ты, вырастают они из крохотного зернышка. Замки фей, сверкающие золотом, серебром и драгоценными каменьями, кроются в темных чащах. Эльфы живут в цветах. Тем, кто спит среди цветов, навевают они сладкие сны. На холмах, на лужайках при свете месяца танцуют эльфы. Утром, если присмотреться, можно увидеть на траве следы их ножек. Воздушные эльфы - друзья человека, но бедные, одурманенные Змеем люди верят, что эти дети природы - их враги, как вообще все невнятное разуму человека.

- Скажи, почему именно в общении с травами, цветами, корнями растений человек особенно склоняется к суевериям и страхам?

- Он полагает суеверием и чудом все, что не умещается в крошечный кузовок его представлений и знаний! Вот и стережется от диковинного. А знаешь ли, что самое надежное оружие против эльфов и фей - железо? При входе в жилище, где поселились они (как ты поселилась у Майи), надо воткнуть в косяк нож, булавку или иглу - и духи не тронут, не причинят вреда, дадут спокойно уйти.

- Да зачем беречься от чуда?!

- Чудо - дитя не ума, а чувства. Ум человека развивается, чувства его блекнут… Но тише! Ты слышишь? Они идут!

Птица Ночь медленно летела над Землей. Стояло полнолуние. Было так тихо, что можно было расслышать, как растения пьют воду.

И в эту самую пору сквозь запертую дверь в комнату Майи неслышно вошли тени вещего сна. Майя заметалась в постели, но тени, став по обеим сторонам дивана, наложили свои бледные руки на ее разгоряченный лоб.

Снилось Майе лето, цвела тем летом, казалось, только жара. Обмелевшая река готова была вот-вот истончиться и умереть.

Но Майе было не до реки - жара томила ее сильнее, чем реку. Раскинувшись, лежала Майя среди увядших трав в непостижимо огромном ноле, накрытом раскаленно-синим куполом небес. Ей было так больно, словно рожала она не крохотного ребенка, а целую планету, населенную городами, лесами, морями и многочисленными воюющими друг с другом людьми.

Но вот наконец опал ее живот, и дитя легло к ней на руки. Мгновенный теплый дождь ее слез омыл младенца. Он посмотрел на мать зелеными, как молодые листочки, глазами и вдруг быстро побежал по увядшей, растоптанной солнцем траве. Майя, полумертвая от счастья и усталости, приподнявшись на локте, смотрела ему вслед. Внезапно длинное, скользкое, черно-желтое тело с плоской головой, увенчанной алмазным гребнем, возникло перед ребенком и метнуло в пего раздвоенный язык. Дитя с жалобным стоном упало, а цветы, только что вяло лежавшие на земле, поднялись и алчно раскрыли свои лепестки.

Майя взметнулась, отбрасывая простыни, и тут же вновь рухнула на постель, чтобы опять испытать и жару, и блеск небес, и муку, и облегчение, и взгляд своего ребенка, и холодную внезапность змеиного появления… но цветы, которые только что радостно цвели, мгновенно упали, скорчились, закрыли змее дорогу к ребенку. Он бежал по умирающему полю…

- Что это? Я не понимаю! - простонала в забытьи Майя.

- Это мое условие, - ответили тени сна голосом Змея.

- Нет…

- Если тебе дорого дитя, если хочешь видеть его живым, уничтожь звездоносный цветок!

Майя всхлипнула во сне. Тени медленно отошли от ее постели.