Картина ожидания - [12]

Все смерклось перед Майей, а лодка между тем мягко вышла на берег.

- Теперь иди, - устало сказала Катерина, махнув в сторону близко подступившего темного леса. - И помни мой рассказ.

Она облокотилась на борт, а Майя ступила на влажную кромку песка, переходящего в узкую полоску травы. По ней тянулись следы, но чьи они - человечьи, птичьи, звериного ли когтя, - различить было невозможно.

- Не мешкай! - подтолкнул ее голос.

Майя сделала несколько шагов и оглянулась.

- Иди же, иди!… - реяло в воздухе, но белой и красивой, как платье невесты, лодки и бледной женщины в ней Майя не увидела. На волне печально покачивалась серая, выцветшая плоскодонка с облупленной надписью на борту: «Катерина-одиночка».

***

Никто не нашел бы брода через ручьи и речки, которые пришлось перейти Майе, никто не нашел бы дороги в том бездорожье, какое являла собой ощетиненная темная тайга, но внезапно чаща, будто по чьему-то грубому приказу, расступилась, и перед Майей оказалась россыпь синих камней. Ни солнца, ни луны не было в небе, и чудилось, будто сами камни источают неяркий, холодноватый свет.

Зарокотал гром. «Чьи проклятия и обеты звучат в раскатах грома…» - вспомнила Майя и затрепетала.

Две темные тучи, похожие цветом на лежащие перед Майей камни, начали сходиться - сперва медленно, а потом с разгону ударились друг о друга, сотрясая мир грохотом и опуская дождевую мглу. Лес зашумел, трава затрепетала. Майя стояла, не зная, куда идти, слыша, как из тьмы возникают голоса, протяжно что-то напевающие.

Наконец мгла рассеялась, и Майя увидела огромный колодец, из которого, клубясь, выползали змеи.

Множество змей! Майя сама не могла бы объяснить, почему не бежит прочь с криком. Словно бы кто-то нашептывал ей слова, приказывающие оставаться на месте и смотреть. И она смотрела.

Среди цветов, которых не встретить ни в поле, ни в чаще, вырезных, тонких, остролистых, узорчатых, цвета старой меди, монотонно звенящих, мерно поблескивающих, на поляне змеились голубоватые, зеленые, желтые, черные тела. Но странно - чем дольше глядела на них Майя, тем отчетливее различала в этом серпантине человеческие фигуры, черты… Женщины, мужчины в самых причудливых одеяниях всех времен и народов, прекрасные и безобразные, старые и молодые. И только детей не было среди них, и в тонких, как ветки, змеенышах, шнырявших в траве, не могла различить Майя человеческих черт, словно дети змей, как и дети людей, еще не научились притворяться, лгать, изменять себе.

Странно! Многие лица были знакомы Майе. Где, когда она видела их? Да ведь это Чужие! Печать смутного, ядовитого сходства лежала на них. И вдруг - лицо Умной Эльзы! Она под… к Майе. Нет, невозможно подобрать слова для описания движения Эльзы, которая до пояса была человеком, но от пояса превратилась в змею. Лицо ее отливало то прежним румянцем, то тусклой зеленью.

- Майя! - радостно взвизгнула Эльза. - Не удивляйся. Скоро и ты будешь такой. А без ног вообще-то куда удобнее. Чувствуешь себя такой стремительной! - И она завертелась в немыслимом танце. - Конечно, когда я уже совсем превращусь в змеиху, мне будет еще легче двигаться. Но и сейчас я кое-что умею. Смотри! - Она неуловимым движением метнулась к Майе, но та успела отпрянуть. - Нет, я все-таки еще по-человечески неуклюжа, - в искреннем огорчении произнесла Эльза. - Иначе я бы коснулась тебя. Змея должна всегда настигнуть! А ты напрасно боишься. Я всегда хотела тебе добра.

- Как же она могла?!

- Ты же сама говорила, что вечно змей над человеком власти ищет. Он проскользнет в любую трещинку души. Это древняя и недобрая сила - судить о других по себе, считать свою меру единственно правильной, тем самым оправдывая себя и в малых проступках, и в гнусностях. Знаешь, как называли у нас в старину женщин-змеих? Василиски, аспиды…

- Но сегодня ты станешь нашей, - продолжала Эльза. - Не скрою, - перешла она на пронзительный шепот, - здесь многие завидуют тебе. Не слушай их лживых завываний. Зла тебе они не посмеют причинить…

Рядом с ними взвилась длинная желто-зеленая змея. Прекрасная женщина, высокая и тонкая, в переливчатом платье, приблизилась к Майе. Ее брови напоминали сомкнутые у переносицы луки, а длинные черные косы змеились до самых пят.

- О, Шемаханская царица! - склонилась перед нею Эльза.

Губы красавицы на миг приоткрылись, выпустив стремительную холодную улыбку, и снова сомкнулись.

- Дева, лучшая дева, звездочка-дева! - негромко произнесла она. - Сейчас мы тебя обрядим, невеста. Ты распусти свои волосы, мы заплетем их по-новому. Помоги ей, Эльза.

Холодные пальцы легли на волосы и на плечи Майи, поползли, повергая ее в оцепенение. Три молодые змеихи в кимоно, с булавками в прическах, держали перед ней огромное медное зеркало, и в нем Майя с ужасом разглядела свое бледное лицо и гладко стиснутые, перевитые золотыми нитями русые волосы, в которые была вплетена золотая змейка о двух головах, изогнутая, как полумесяц. Золотой венец с серпентином стиснул ее голову, а от обилия украшений стало тяжело пальцам, ушам и плечам.

- Невеста ждет жениха! - провозгласила Эльза и шепнула по-свойски: - Дурочка, успокойся! Такая везуха бывает раз в жизни!