Картер - [40]

Я остановилась у стола, и Картер поднял голову, глядя на меня поверх бутылки пива, поднятой к его губам.

— Эй, Ангел, — сказал он. — Что привело тебя сюда?

— Пришла посмотреть, что вы, ребята, делаете, — сказала я ему, тайком поглядывая на девушек, которые недовольно поглядывали на меня. Я не винила их, так как сама делала то же самое.

— Ты пришла вовремя, — сказал мне Джаред, — Я как раз собирался рассказать историю о цыпочке с тремя сосками.

— Я уже слышала это, — сказала я с каменным выражением лица.

— Серьезно?

— Около пяти раз.

— Ну что, еще разок?

Прежде чем я успела попросить его не оскорблять мой слух этой историей в шестой раз, он начал рассказывать, вдаваясь в ужасные подробности о своем опыте обращения с этой девушкой. На середине рассказа ко мне на плечо легла рука, я повернула голову к Риму, который качал головой.

— Зачем ты подошла к столу? — спросил он меня спокойно с понимающей улыбкой.

— Просто проверить вас, ребята, — ответила я. Я была такой хмурой. И Рим уже все знал, словно был телепатом.

— Убери руку, Рим, — твердо сказал Картер, прерывая историю Джареда.

Рим убрал руку и запечатлел большой сильный поцелуй на моей щеке, прошептав мне на ухо:

— Это заставит его ревновать, красотка.

Великолепно, потому что именно сейчас я нуждалась в ревнивом Картере. Я посмотрела на него, и, конечно, он уставился на Рима ледяным взглядом. Мне показалось, что я чувствую арктический холод, разлившийся по комнате в этот момент.

— Дамы, — сказал Рим, указывая на меня. — Эта дорогуша является создателем Фатального Восстания. Без нее мы бы никогда не родились в этом великолепном мире музыки и …

— И сиськи с тремя сосками, — вставил Джаред, делая большой глоток своего напитка.

Девушки засмеялись, но это звучало неестественно. Светловолосая девчонка, которую я метко назвала «Большими сиськами», спокойно посмотрела на меня и спросила:

— Итак, кто ты?

— Просто официантка, — рассеянно пробормотала я, плюя на свое самолюбие, так как это все было очень неприятно.

— Прекрати, — возмутился Рим. — Просто официантка? Черт, пожалуйста! Эта потрясающая крошка — Лия Миллер, одна из лучших девушек в нашей жизни! Правда, ребята?

Джаред и Лео неопределенно кивнули, бормоча свое «да», в то время как Картер уставился на нас напряженным взглядом.

— Разве это не правда, Картер? — спросил его Рим, бросая на него жесткий взгляд. — Она твоя?..

Обозленный Картер оскалил зубы и твердым голосом ответил:

— Она моя лучшая подруга!

Я смотрела на него с сомнением. Вот и все. Я была его… лучшей подругой?

Мир рухнул. Клянусь, я видела это. Вокруг все было черным и пустым, когда я посмотрела на него с отчаянием в глазах, удивляясь, почему он не назвал меня еще как-то.

Как много должно пройти времени, прежде чем он откроет глаза и увидит, кем я была в действительности? Я была полной дурой, ожидая большего. Я полагаю, я надеялась, что, будучи в окружении других девушек, он даст им понять, что занят.

Рука Рима вдруг сжала мою, и мне захотелось ударить его за то, что поставил Картера в такое положение. В чем его проблема? Это было похоже на то, что он сделал это нарочно, зная точно, что сказать, и…

Я вздохнула. Чертова Мелани. Она предложила ему сделать это, не так ли? Они проводили много времени вместе. Я должна была догадаться.

Я попыталась выдавить улыбку. Я не должна была удивляться. Нечему. Картер никогда не намекал, что он когда-нибудь назовет меня своей девушкой. Было глупо выставлять себя так, как мне посоветовали. Я развернулась, сказав, что мне нужно вернуться к работе, в то время как на самом деле я чувствовала себя полной дурой.

Через несколько минут группа была на сцене. Я успокаивала свое разбитое эго, не обращая внимания на неуверенные взгляды Мэл, когда я снова начала принимать у людей заказы. Я не позволю этому добраться до меня. Картер целовал меня каждый вечер, поэтому какая разница, как он называет меня перед всеми, верно?

Щемящая боль в моей груди говорила об обратном.

Краем глаза я наблюдала, как ребята готовятся к выступлению. Картер не был громким, когда говорил в микрофон. Это было из-за барабанов, за которыми сидел Рим. Он должно быть что-то испортил, но это вызвало совершенно противоположную реакцию. Девушки думали, что он был загадочным, и я обычно закатывала глаза, когда слышала некоторые вещи, которые они говорили.

— Он просто очень глубокий парень.

— Он серьезный, серьезные мужчины самые душевные.

— Спорим, что он самый философский парень из всех.

Крах надежд.

Они не видели его так, как я. Каждое утро он ждал в трусах, распевая тупые песенки, в то время как я ходила вокруг. Сегодня он был рядом со мной, стоящей на кухне и готовящей тосты. Он рифмовал «тосты» и «жарить» в строку, что не имело никакого смысла и было далеко от душевного.

— Это не имеет смысла, — сказала я ему.

Он сыграл несколько душевных аккордов на своей гитаре и снова запел:

— Если это не имеет смысла, тогда, Лия, ты, — пауза, — напряжена.

Тьфу. Но воспоминание о том, как я хлопнула его по руке, заставило меня улыбнуться.

Видите? Не из-за чего волноваться. У нас было что-то особенное, так что я не могла понять, почему то, что произошло сегодня, так на меня подействовало.