Карманный атлас женщин - [23]

Шрифт
Интервал

Нас на этот раз засыплет или немного погодя? Внизу нельзя было оправляться, так что надо было выбегать в подъезд и присаживаться около перил. Всякий раз, делая пи-пи, можно было отправиться на тот свет.

Самое плохое случилось год спустя, когда семья Марии была вынуждена покинуть дом и переселиться в огороженный центр города. На Опачевскую они вернулись не скоро и только вдвоем с матерью.

В августе 1944 года[19] обитатели дома снова спустились в подвалы. Человек примерно семьдесят. В основном женщины и дети, потому что мужчины бегали с винтовками. Немцы бросили гранату, и все погибли. Пани Мария с матерью были в это время наверху: на минутку забежали взять кастрюлю у соседки. Так и остались стоять с этой кастрюлей и все слышали. Там внизу взрыв, шум, тишина. На войне так бывает: чудесное спасение, счастливый случай, неизвестно за что дарованный судьбой.

Это чудесное спасение-то и исковеркало Марии жизнь. С тех пор она ждала только смерти, мучилась угрызениями совести, что ее не размазало по стенам подвала. Как это так: соседка из пятой квартиры мертва, ее новорожденный ребенок мертв. Никто, кроме нее с матерью, не выжил. А по какому такому закону если уж гибнуть, то всем разом. И вместо того, чтобы бежать что есть мочи куда подальше или притвориться, что ее там не было, пани Мария зафиксировала в своем сознании стоп-кадр того дня, остановилась в том времени и не хотела больше никуда двигаться.

Потом им удалось спрятаться в квартире на первом этаже, но под конец восстания их загнали на территорию базара «Зеленяк», что был напротив. Бригады озверевшей Русской освободительной народной армии[20] под командованием Каминского[21] согнали жителей соседних домов на площадь. У водоразборной колонки толпились полумертвые от страха люди, которых время от времени забавы ради убивали солдаты. Умшлагплац[22] для гражданского населения Охоты.

Хуже всего — изнасилования. Даже трехлетним девочкам грозило. Власовцы ходили между людьми и выбирали. Чудовища: когда в их руки попадала женщина, ее сначала насиловали, а потом приканчивали. Немцы не насиловали, потому что не хотели смешивать расы. Несчастных волокли в ближайшую школу, где их истязали, а потом убивали. Под конец подожгли здание, в котором оставались тела девочек и женщин.

Из окон школы доносились нечеловеческие крики и вопли, которые парализовывали и без того напуганных людей, согнанных на площадь. Сидя за остывшим чаем, пани Мария вспоминает рыночную площадь, слышит эти крики и чувствует смерть тех девочек. Чувствует собственную смерть.

Она тоже чуть было не попала в руки солдат. Мать пани Марии держала дочку изо всех сил, но двое пьяных мужиков вырвали ее и утащили в ночь, а мать несколько раз ударили прикладом по голове. Из виска потекла кровь, женщина осела на землю, а дочь потащили в здание школы. И только случайное везение, маленький зазор между жизнью и смертью, стоп-кадр в фильме под названием «Война» позволил ей вырваться и смешаться с толпой, раствориться в ночной тьме. В отместку две другие девочки, одна из ее класса, были изнасилованы. Прямо на глазах их семей. И выражение глаз их матерей тоже возвращается в воспоминаниях за чаем. Как они вопили, как из последних сил бросались на мучителей. Совсем маленькие девчушки прятались под юбками женщин, крепко обхватив их ноги. Закрывали глаза, не дышали.

Что теперь с ними, если они вообще пережили войну? Всегда ли чувствуют боль в том месте?

Время на «Зеленяке» — это как если бы кто-то взял черный фломастер и водил им по листку до тех пор, пока не проделает дырку.

Пани Мария вернулась на площадь, к матери, но та уже не дышала. Слишком много крови потеряла после удара прикладом. Девочка прикрыла ее кофтой, пытаясь сохранить последнее тепло остывающего тела, и прижалась к маме. Гладила ее по голове под аккомпанемент стонов со всех сторон, не понимая, что это — фильм или жизнь у нее такая. Не было сил думать.

Что шепчут мертвой маме на ухо? Наверное, какие-то обещания, клятвы, молитвы. Последние вопросы, признания, секреты, заверения. Крепко прижимают ее к себе и укачивают. Теперь мать и дочь поменялись ролями. Тебе не холодно, мама? Погреть, может, ножки? И тогда все начинает казаться бессмысленным, мелким — ссоры, обиды, капризы и зряшные претензии. Возвращаются сценки, казалось бы, несущественные, но внезапно вырастающие до ранга золотых, ценных воспоминаний-легенд. Как мазали хлеб бабушкиным вареньем. Прикосновение маминой руки к распаленному болезнью лбу. Стишок, прочитанный на празднике, аплодисменты.

На том месте, где умерла мать, теперь стоит палатка с колготками.


Можно попытаться внимательно приглядеться к своему городу. На каждом шагу мемориальные доски, цветы, лампадки. Расстреляны, погибли, убиты. Только вот нет «изнасилованы», потому что об этом не принято вспоминать. Это что-то физиологически грязное. Вроде как дефекация. Изнасилование не ассоциируется со стрельбой, войной, тра-та-та-та, падай, ползи, в окопы.

Изнасилование — это задранная юбчонка, порванные трусики, резкие движения. И жертве часто выпадает шанс выжить. Так что в военном смысле изнасилование в расчет не принимается. Бывает, что солдат может проткнуть вагину штыком, особенно если это маленькая девочка. Может потом удушить, застрелить. Ее могут изнасиловать двадцать мужиков подряд, и тогда она, скорее всего, не выживет. Но все равно это не героическая смерть от ран, полученных на поле битвы.


Еще от автора Сильвия Хутник
В стране чудес

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Полёт фантазии, фантазии в полёте

Рассказы в предлагаемом вниманию читателя сборнике освещают весьма актуальную сегодня тему межкультурной коммуникации в самых разных её аспектах: от особенностей любовно-романтических отношений между представителями различных культур до личных впечатлений автора от зарубежных встреч и поездок. А поскольку большинство текстов написано во время многочисленных и иногда весьма продолжительных перелётов автора, сборник так и называется «Полёт фантазии, фантазии в полёте».


О горах да около

Побывав в горах однажды, вы или безнадёжно заболеете ими, или навсегда останетесь к ним равнодушны. После первого знакомства с ними у автора появились симптомы горного синдрома, которые быстро развились и надолго закрепились. В итоге эмоции, пережитые в горах Испании, Греции, Швеции, России, и мысли, возникшие после походов, легли на бумагу, а чуть позже стали частью этого сборника очерков.


Он увидел

Спасение духовности в человеке и обществе, сохранение нравственной памяти народа, без которой не может быть национального и просто человеческого достоинства, — главная идея романа уральской писательницы.


«Годзилла»

Перед вами грустная, а порой, даже ужасающая история воспоминаний автора о реалиях белоруской армии, в которой ему «посчастливилось» побывать. Сюжет представлен в виде коротких, отрывистых заметок, охватывающих год службы в рядах вооружённых сил Республики Беларусь. Драма о переживаниях, раздумьях и злоключениях человека, оказавшегося в агрессивно-экстремальной среде.


Меланхолия одного молодого человека

Эта повесть или рассказ, или монолог — называйте, как хотите — не из тех, что дружелюбна к читателю. Она не отворит мягко ворота, окунув вас в пучины некой истории. Она, скорее, грубо толкнет вас в озеро и будет наблюдать, как вы плещетесь в попытках спастись. Перед глазами — пузырьки воздуха, что вы выдыхаете, принимая в легкие все новые и новые порции воды, увлекающей на дно…


Красное внутри

Футуристические рассказы. «Безголосые» — оцифровка сознания. «Showmylife» — симулятор жизни. «Рубашка» — будущее одежды. «Красное внутри» — половой каннибализм. «Кабульский отель» — трехдневное путешествие непутевого фотографа в Кабул.


Игра на разных барабанах

Ольга Токарчук — «звезда» современной польской литературы. Российскому читателю больше известны ее романы, однако она еще и замечательный рассказчик. Сборник ее рассказов «Игра на разных барабанах» подтверждает близость автора к направлению магического реализма в литературе. Почти колдовскими чарами писательница создает художественные миры, одновременно мистические и реальные, но неизменно содержащие мощный заряд правды.


Мерседес-Бенц

Павел Хюлле — ведущий польский прозаик среднего поколения. Блестяще владея словом и виртуозно обыгрывая материал, экспериментирует с литературными традициями. «Мерседес-Бенц. Из писем к Грабалу» своим названием заинтригует автолюбителей и поклонников чешского классика. Но не только они с удовольствием прочтут эту остроумную повесть, герой которой (дабы отвлечь внимание инструктора по вождению) плетет сеть из нескончаемых фамильных преданий на автомобильную тематику. Живые картинки из прошлого, внося ностальгическую ноту, обнажают стремление рассказчика найти связь времен.


Бегуны

Ольга Токарчук — один из любимых авторов современной Польши (причем любимых читателем как элитарным, так и широким). Роман «Бегуны» принес ей самую престижную в стране литературную премию «Нике». «Бегуны» — своего рода литературная монография путешествий по земному шару и человеческому телу, включающая в себя причудливо связанные и в конечном счете образующие единый сюжет новеллы, повести, фрагменты эссе, путевые записи и проч. Это роман о современных кочевниках, которыми являемся мы все. О внутренней тревоге, которая заставляет человека сниматься с насиженного места.


Последние истории

Ольгу Токарчук можно назвать одним из самых любимых авторов современного читателя — как элитарного, так и достаточно широкого. Новый ее роман «Последние истории» (2004) демонстрирует почерк не просто талантливой молодой писательницы, одной из главных надежд «молодой прозы 1990-х годов», но зрелого прозаика. Три женских мира, открывающиеся читателю в трех главах-повестях, объединены не столько родством героинь, сколько одной универсальной проблемой: переживанием смерти — далекой и близкой, чужой и собственной.