Карманный атлас женщин - [24]
Не отнесешь в разряд героизма и такое: когда держишь свое неживое дитя на руках, когда смотришь, как выбрасывают твоего ребенка с шестого этажа, когда слышишь гулкий удар тельца об асфальт.
Можно забыть или положить в дальний ящик «побочные явления»: как душат собственными руками своих же плачущих младенцев в схронах, как на твоих глазах гестапо приканчивает старика-отца, у которого нет сил идти в колонне. Не принимается в расчет также выстрел, смертельный удар, отрывание конечностей, шок, психическое заболевание, расчленение.
Пани Мария ежедневно ходит за покупками туда, где прежде был «Зеленяк». Конечно, это не паломничество в концлагерь в Освенциме, где перед бараком возлагают свежие цветы, но все же.
Это личное противостояние той бойне, где в главных ролях выступала она сама, ее мама, ее подружки, соседи. Такое не забывается. Каждый раз посещение базара сопровождается дрожью в руках, парализующим беспокойством, взмокшими от пота висками. Зачем туда ходить? Ведь можно поехать в торговый центр, у которого нет никакой истории. Посещению базара сопутствует странное ощущение: будто сдираешь болячку, колешь себя булавкой, вроде как нечаянно. Саму себя трясешь и кричишь: «Смотри и помни». А зачем «помни»? Бессмысленно спрашивать.
Ходит пани Мария и в районную поликлинику. Как и другие пожилые люди, она садится в очередь перед кабинетом и участвует в разговоре о болезнях. Когда задают вопрос: «А что у вас?» — Мария отвечает, что у нее болит восстание.[23]
Ревматизм, перебитая нога, недолеченные раны. Все, что она получила в 1944-м, когда ходила по канализационным коллекторам. После смерти матери хотела участвовать в борьбе. Выводила солдат из центра города. Получала группу человек в двадцать-тридцать и проходила с ними километры под землей. Немцы наверху вели прослушку, так что приходилось пробираться тихо. Иногда пускали газ, стреляли в люки. Тела падали в канализационную жижу и оставались в ней. Ноги часами оставались в воде и говне, к которому так принюхались, что уже не чувствовали запаха. Хотелось пить, но то, что текло по трубам, пить было нельзя. Был случай: командир не выдержал, набросился от жажды на эту жижу, отравился и умер.
На старости лет восстание постреливает в костях. Дает о себе знать измученное тело, которое она, почти двадцатилетняя, истрепала в хождениях по всему городу. Доставь приказ, лети в госпиталь и проверь, нет ли там Владека, проведи отряд. Сидящие в очереди кивают. Кое-кто из них тоже участвовал в боях, побывал в лагере в Пруткове,[24] прятался и снова сражался. У них тоже каждую минуту то одно, то другое ломит, постреливает. Да, да, человек когда молодой был, мог так носиться, а теперь война сказывается на людях. Сейчас никто этого не помнит, никому до этого дела нет, э-эх, а неблагодарные сопляки еще смеются над этим, не ценят, что живут в свободной стране со своим гербом. И эмигрируют.
Парад равноправия хрупких костей. Знамена из сморщенной кожи, лозунги с фармакологической тематикой. Пани Мария не может нормально открыть глаза, веки у нее упорно падают вниз. Подсознательно: ей больше не хочется на все это смотреть. Знаете, я уже достаточно насмотрелась на этот мир. Спасибо за такое удовольствие. У меня восстание отдается в позвоночнике, ноги болят от патриотизма. Вижу, молодежь играет в войну. Ползают по местам боев, собирают каски, шестьдесят три дня не снимают маек с буковками-якорем.[25]
Типа помнят. Это хорошо, даже очень хорошо. А почему они так упрямо помнят? Похоже, завидуют нам. Ой, вы пережили войну? Супер, расскажите, пожалуйста, а кого-нибудь из знаменитостей вы видели? Может, поэта, погибшего под развалинами дома, может, генерала, которого съели в лагере. У вас была классная, интересная молодость. А мы что? — таскаемся по дискотекам, шастаем по торговым центрам, когда акция проводится, скукотища. Никто ничего у нас не хочет отобрать. Даже евреи, иностранный капитал, Евросоюз, гнилой Запад и зеленые потеряли к нам интерес. У нас здесь больше ничего нет, даже промышленности. Даже людей. Кое-кто, конечно, остался, потому что засиделись, но все равно прикидывают, как бы уехать. Хоть бы маленькая войнушка, уланы, панны вереницей за мундиром, пулеметы, прятаться, капитулировать.
Очередь к врачу. Мини-лекции по истории Второй мировой войны. Пани Мария активно в них участвует, хотя у нее проблемы с гортанью. Молчит она только об одном воспоминании.
Зовут меня Мария Вахельберская, никакая я не Вахельберг. Во время оккупации я жила на Жолибоже, а ни в каком не в гетто. 19 апреля 1943-го[26] вместе с соседями говорила «Вон еврейчики горят». Не сражалась. Не пряталась в развалинах дома от немецкого патруля, проверявшего подвалы. Не бросала им под ноги гранаты, не спасалась на чердаке, не перебегала с крыши на крышу.
Об этом я не могу рассказать никому. Это небезопасно.
Шипение антисемитизма не всегда могут уловить те, кого оно не касается. Однако если слышат, то оно звучит как свист хлыста над ухом, как прикосновение к спине холодного дула винтовки, как удар кованого сапога в живот. Пани Мария знает, что нападения можно ждать с любой стороны. Например, со стороны милейшей продавщицы из зеленной лавки, которая уже много лет выбирала для нас лучшие яблоки. И вдруг: «Все это из-за жидовья: сначала война, несчастья, потом коммунизм, а теперь и Евросоюз». И пани Мария чувствует, как кто-то приставляет к ее виску пистолет, и лишь секунды отделяют ее от смерти. Она не убегает, не защищается, только вежливо улыбается и выходит из магазинчика. До свидания, всего, счастливо, завтра тоже наверняка за чем-нибудь зайду. А потом быстро домой, озираясь, не следит ли кто, не гонится ли. Жертва через мгновение услышит «Halt!», но пока идет нервным шагом и чувствует, как над ее головой вырастает большая неоновая вывеска со словами «жидовская свинья». Ее тело начинает покрываться всеми теми надписями, что можно увидеть на стенах. До ее ушей начинает долетать «ЛKC
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Рондо» – это роман воспитания, но речь в нем идет не только о становлении человека, о его взрослении и постижении мира. Важное действующее лицо романа – это государство, система, проникающая в жизнь каждого, не щадящая никого.Судьба героя тесно переплетена с жизнью огромной страны, действие романа проходит через ключевые для ее истории события: смерть вождя, ХХ съезд, фестиваль молодежи, полет в космос… Казалось бы, время несется вперед, невозможно не замечать перемен, но становится ли легче дышать?Детские мечты о свободе от взрослых, о самостоятельной жизни, наконец, сбываются, но оказывается, что теперь все становится только сложнее – бесконечные собрания, необходимость вступления в партию, невозможность говорить вслух об очевидном – все это заполняет жизнь героя, не давая развернуться, отвлекая от главного.
Все события, описанные в данном пособии, происходили в действительности. Все герои абсолютно реальны. Не имело смысла их выдумывать, потому что очень часто Настоящие Герои – это обычные люди. Близкие, друзья, родные, знакомые. Мне говорили, что я справилась со своей болезнью, потому что я сильная. Нет. Я справилась, потому что сильной меня делала вера и поддержка людей. Я хочу одного: пусть эта прочитанная книга сделает вас чуточку сильнее.
"И когда он увидел как следует её шею и полные здоровые плечи, то всплеснул руками и проговорил: - Душечка!" А.П.Чехов "Душечка".
Эта книга – история о любви как столкновения двух космосов. Розовый дельфин – биологическая редкость, но, тем не менее, встречающийся в реальности индивид. Дельфин-альбинос, увидеть которого, по поверью, означает скорую необыкновенную удачу. И, как при падении звезды, здесь тоже нужно загадывать желание, и оно несомненно должно исполниться.В основе сюжета безымянный мужчина и женщина по имени Алиса, которые в один прекрасный момент, 300 лет назад, оказались практически одни на целой планете (Земля), постепенно превращающейся в мертвый бетонный шарик.
Эта книга – сборник рассказов, объединенных одним персонажем, от лица которого и ведется повествование. Ниагара – вдумчивая, ироничная, чувствительная, наблюдательная, находчивая и творческая интеллектуалка. С ней невозможно соскучиться. Яркие, неповторимые, осязаемые образы героев. Неожиданные и авантюрные повороты событий. Живой и колоритный стиль повествования. Сюжеты, написанные самой жизнью.
В книгу замечательного польского писателя Станислава Зелинского вошли рассказы, написанные им в 50—80-е годы. Мир, созданный воображением писателя, неуклюж, жесток и откровенно нелеп. Но он не возникает из ничего. Он дело рук населяющих его людей. Герои рассказов достаточно заурядны. Настораживает одно: их не удивляют те фантасмагорические и дикие происшествия, участниками или свидетелями которых они становятся. Рассказы наполнены горькими раздумьями над беспредельностью человеческой глупости и близорукости, порожденных забвением нравственных начал, безоглядным увлечением прогрессом, избавленным от уважения к человеку.
Ольга Токарчук — «звезда» современной польской литературы. Российскому читателю больше известны ее романы, однако она еще и замечательный рассказчик. Сборник ее рассказов «Игра на разных барабанах» подтверждает близость автора к направлению магического реализма в литературе. Почти колдовскими чарами писательница создает художественные миры, одновременно мистические и реальные, но неизменно содержащие мощный заряд правды.
Павел Хюлле — ведущий польский прозаик среднего поколения. Блестяще владея словом и виртуозно обыгрывая материал, экспериментирует с литературными традициями. «Мерседес-Бенц. Из писем к Грабалу» своим названием заинтригует автолюбителей и поклонников чешского классика. Но не только они с удовольствием прочтут эту остроумную повесть, герой которой (дабы отвлечь внимание инструктора по вождению) плетет сеть из нескончаемых фамильных преданий на автомобильную тематику. Живые картинки из прошлого, внося ностальгическую ноту, обнажают стремление рассказчика найти связь времен.
Ольга Токарчук — один из любимых авторов современной Польши (причем любимых читателем как элитарным, так и широким). Роман «Бегуны» принес ей самую престижную в стране литературную премию «Нике». «Бегуны» — своего рода литературная монография путешествий по земному шару и человеческому телу, включающая в себя причудливо связанные и в конечном счете образующие единый сюжет новеллы, повести, фрагменты эссе, путевые записи и проч. Это роман о современных кочевниках, которыми являемся мы все. О внутренней тревоге, которая заставляет человека сниматься с насиженного места.
Ольгу Токарчук можно назвать одним из самых любимых авторов современного читателя — как элитарного, так и достаточно широкого. Новый ее роман «Последние истории» (2004) демонстрирует почерк не просто талантливой молодой писательницы, одной из главных надежд «молодой прозы 1990-х годов», но зрелого прозаика. Три женских мира, открывающиеся читателю в трех главах-повестях, объединены не столько родством героинь, сколько одной универсальной проблемой: переживанием смерти — далекой и близкой, чужой и собственной.