Карло Гольдони. Комедии; Карло Гоцци. Сказки для театра; Витторио Альфьери. Трагедии - [181]

Шрифт
Интервал

Что в зависти презренной? Имя «Рим»
И имя «Цезарь» означают ныне
Одно и то же: если б не второй,
То первому империей всемирной
Не быть сегодня. Значит, явный враг
Отечества, его изменник гнусный,
Кто личным интересам подчинять
Сегодня смеет общее величье.
Кассий
Я этот гнус, когда на то пошло,
Да, я, в устах изменника изменник.
Я первый, к счастью, если имя «Рим»
И имя «Цезарь» суть одно и то же.
Я не из многословных. Пусть другой
С услужливой неискренностью имя
Отчизны произносит. Если есть
У нас еще отчизна, то не может
Ее судьба не волновать отцов.
Я говорю от имени последних,
Но обращаюсь к истинным отцам,
Не из каприза созванным, как нынче,
И не для вида только, и не с тем,
Чтоб лицезреть вокруг убийц наемных
И говорить едва ль не на глазах
Подкупленного пастырем народа.
Народ ли это, впрочем? Те, кому
Одна свобода ведома — помехи
Чинить добру и зло оберегать?
Кто гладиаторами Рим позорит
И кто в Египте бражничал? Пускай
Сенат от этих лиц освободится,
И он услышит каждого из нас.
Ну, а пока скажу о самом главном:
Да будет консул консулом, сенат —
Сенатом и трибунами — трибуны,
И да заполнит истинный народ,
Как прежде, форум. Думать о парфянах
Не должен Рим, покуда снова в нем
Мы, римляне, узнать не сможем Рима
По верным признакам. Лишь тень сейчас
Его мы видим жалкую. Немного
Осталось настоящих граждан здесь,
Так пусть они последние усилья
Приложат, чтобы помешать врагам,
Последние усилия которых
Отечеству обращены во зло.
Цицерон
Я Рима сын и благодарен Риму,
Меня отцом назвавшему, когда
Я спас его от козней Катилины>{67}.
Доныне, вспоминая этот день
И эту честь, я сладостные слезы
Роняю с благодарностью. Мечте
Об общем благе, мире и свободе
Я верен был и верен остаюсь.
Как ради Рима жил, о, если б мог я
Один погибель за него принять!
Я рад, что горьких дней моих остаток
Ему, измученному, отдаю.
Я не кривлю душой. Моим сединам
Поверьте. Не затем слова мои,
Чтоб тех озлобить, кто и так немало
Бесчестьем длительным ожесточен,
И не затем, чтоб стал еще спесивей,
Кто мнит себя хозяином всего.
О том забочусь я, чтоб с благом Рима
Совпало благо каждого (когда
Еще возможно это). Не сегодня
Зло обнажило меч. Лишь имена
Тех, кто законы попирал, менялись,
И каждый раз республике в ущерб,
Чувствительнее прежнего. Кто любит
И впрямь ее, кто сердцем гражданин,
А не устами, пусть меня поддержит.
Среди обид сокрытых и мечей
Бряцающих (Эринниям недолго
Работу им задать) любой из нас
Да непреклонным будет: или души
Разрозненные мир объединит,
Иль от злодейских рук одни погибнем,
Оставшись римлянами до конца.
Вот что волнует гражданина Рима,
Все слушайте его: и кто уже
Отягощен превыше меры славой,
Пускай побережет ее, не то
Ее утратит он в погоне тщетной
За большей славою; а тот, кому
Чужая слава не дает покоя,
Пусть знает, что не завистью своей
Он посрамит другого, но поспорив
Поступками порядочными с ним,
Лишь в благородном этом состязанье
Сумеет честно превзойти его,
Достоинства свои умножив. Так что,
Пока у нас в избытке в Риме дел,
Парфянами не будем заниматься.
Единым и единственным для нас
Да будет Рим. Тогда и за оружье
Ему не нужно браться, чтоб врагов
Постигла участь туч, гонимых ветром.
Брут
Кимвр, Кассий и великий Туллий здесь,
Как римляне, о Риме говорили,
И к сказанному ими ничего
О Риме не прибавить. Остается
Лишь говорить о том, кто Римом мнит
Себя. Я вовсе не о Риме, Цезарь,
Который олицетворяешь ты,
А о тебе хочу сказать. Ты знаешь,
Я не люблю тебя, — тебя, что Рим
Не любишь (не люблю как раз за это),
Я не завидую тебе, затем
Что больше над собой тебя не ставлю,
С тех пор как сам ты уронил себя,
Я не боюсь тебя, не к рабской смерти
Готов всегда, и, наконец, во мне
И ненависти нет к тебе, коль скоро
Ты мне не страшен. Брута одного
И слушай, потому и верь лишь Бруту,
Не консулу-рабу, что так далек
От доблестей твоих, деля с тобою
Твои пороки только. Может быть,
Еще заслуживаешь ты спасенья,
И я б хотел, чтоб это было так,
Поскольку, образумившись, полезен
Ты можешь Риму быть, как смог ему
Немало навредить. Прекрасно Кассий
Нам описал народ, но даже твой
Народ изрядно отрезвил недавно
Тебя. Ты слышал гнев его в тот день,
Когда, из шутки как бы, новый консул
Услужливо попробовал венец
Тебе примерить царский: гнев твой царский
Тебя заставил побледнеть. Но ты
Венец злосчастный, о котором втайне
Упорно грезил, оттолкнул тогда
Рукою собственной: аплодисменты
Ты вызвал этим, но в твоей груди
Смертельными клинками были крики
Уже не римлян, но еще не столь
Бездумной массы, как тебе хотелось.
В тот день ты понял, что тирана Рим
Стерпеть способен временного, только
Не самодержца. Ты не гражданин,
И знаешь это, и в душе покоя
Не ведаешь. Я вижу — тяготит
Тебя твое тиранство. Ты родился,
Быть может, не для этого. Теперь
Мое к себе ты знаешь отношенье.
Открой же нам и самому себе,
Коль можешь, кем себя ты почитаешь
И кем мечтаешь стать. Не знаешь сам?
Тогда послушай гражданина Брута,
Диктатор. Должность много выше той,
Которую ты занимаешь ныне,
Найдется. Угнетателем себя
Ты хочешь видеть. Почему бы Рима
Освободителем тебе не стать?
Дерзни, внуши себе, что ты на это
Способен. По тому, как говорит
С тобою Брут, ты понимаешь, Цезарь,
Что, если ты себя владыкой мнишь
Над нами, я покамест не считаю

Еще от автора Карло Гольдони
Ворон

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Брак по конкурсу

Комедия знаменитого итальянского писателя-реалиста XVIII века Карло Гольдони. В своих комедиях Гольдони изображает итальянское общество, его нравы и обычаи. До сих пор они ставятся в театрах не только Италии, но и всего мира.


Трактирщица

Блестящая комедия великого итальянца с бенефисной ролью для примы театра. Бессмертная комедия Карло Гольдони «Трактирщица» актуальна всегда, но, как ни странно, последние 40 лет эта пьеса почти не ставилась. Вечные темы: Любовь и Страсть. Хитрая Женщина и Состоятельный Мужчина. Нежное Чувство и Циничный Расчет. Мирандолину, главную героиню «Трактирщицы», играли Сара Бернар, Вера Марецкая, Наталия Гундарева в телевизионном фильме...


Слуга двух господ

«Слуга двух господ» — захватывающая комедия всемирно известного итальянского драматурга Карло Гольдони (итал. Carlo Goldoni, 1707–1793).*** Накануне свадьбы Клариче и Сильвио, в дом отца невесты является Федерико Распони — предыдущий жених Клариче, которого все считали убитым. На самом деле под маской Федерико кроется его сестра Беатриче, которая разыскивает своего возлюбленного. А в этом ей помогает ее слуга Труффальдино… Еще одним известным произведением Карло Гольдони является комедия «Кофейная». Великолепный мастер комедийного жанра Карло Гольдони прославился тем, что реформировал итальянский театр.


Самодуры

В настоящей комедии четыре персонажа охарактеризованы как самодуры, отчего ситуации легко рождаются и развиваются сами собой; один и тот же характер по-разному изображен в четырех персонажах и показан с четырех разных сторон, а герои предстают перед слушателями в приятнейшем разнообразии". В этом и заключалась новизна комедии, обеспечившая ей небывалый успех.


Труффальдино из Бергамо

Книга-фильм.Содержит субтитры с кадрами из телефильма "Труффальдино из Бергамо"Если вы хорошо помните этот фильм..... наслаждайтесь.


Рекомендуем почитать
Сказка про медвежонка Лютика, девочку Дашу и компьютер

Первая бесплатная детская 4D книжка со стихами Дудкина Станислава Ростиславовича. Позволяет показать ребенку героев сказки в дополненной реальности. Достаточно наличия смартфона с функцией AR.


Грозомоты и грозодети. Часть 1

Сказочная повесть для детей "Грозомоты и грозодети" об удивительных героях, летающих бегемотоподобных существах. Грозомоты прозрачны. Они пьют дождь, едят сладкий туман, глотают молнии, чтобы спасти своих земных друзей. Жилище удивительных существ, Грозодом, находится высоко в небе – невидимая снаружи капсула висит в одной точке пространства, и через иллюминаторы удобно наблюдать за всем, что происходит на Земле. Отдельные главы – лёгкие байки для детей.


Дом Сибиряковских. По следам Синей птицы

Знакомьтесь — семейство Сибиряковских, дворяне по крови, сибиряки по духу, волшебники по рождению и беспокойные искатели приключений по жизни. А как же иначе? Вам когда-нибудь приходилось пытаться поймать Птицу Удачи не ради выигрыша в лотерею или успеха в делах, а для того, чтобы вернуть ее в зоопарк? По дороге шумную и бестолковую компанию ожидают смешные неожиданности, опасные переделки, встречи с новыми друзьями и разнообразными волшебными существами, а кроме того, борьба с коварным кандидатом в мэры горда Кедровска на закуску.


Поле заколдованных хризантем

В книгу вошли лучшие сказки, отобранные из авторитетных сборников, выпущенных ведущими японскими издательствами. Это сказки о людях и животных, чудесных предметах и божествах, былички о местных духах, чертях, оборотнях и домовых. Здесь все наполнено волшебством и бытовой повседневностью, народной фантазией и наблюдательностью. Многим японским сказкам присущи остроумие и мягкий юмор. Эта занимательная книга может быть интересной и детям и взрослым, она позволит ощутить характер и дух японской культуры. Большинство сказок сборника в переводе на русский публикуются впервые.


В дебрях Севера

По финским народным сказкам. Издание 3-е.


Эрик, сын крысы. Удивительные истории

Если вы любите волшебные, таинственные истории, то эта книжка для вас. Когда Оля была маленькая, мама придумывала ей сказки, а потом Оля выросла, стала художником и начала мамины сказки иллюстрировать. Эта книжка замечательна тем, что в ней все картинки нарисованы дочкой, а сказки написаны мамой. А о том, удачно ли им удаётся сотрудничать, судить вам, дорогие читатели.


Шах-наме

Поэма Фирдоуси «Шах-наме» («Книга царей») — это чудесный поэтический эпос, состоящий из 55 тысяч бейтов (двустиший), в которых причудливо переплелись в извечной борьбе темы славы и позора, любви и ненависти, света и тьмы, дружбы и вражды, смерти и жизни, победы и поражения. Это повествование мудреца из Туса о легендарной династии Пишдадидов и перипетиях истории Киянидов, уходящие в глубь истории Ирана через мифы и легенды.В качестве источников для создания поэмы автор использовал легенды о первых шахах Ирана, сказания о богатырях-героях, на которые опирался иранский трон эпоху династии Ахеменидов (VI–IV века до н. э.), реальные события и легенды, связанные с пребыванием в Иране Александра Македонского.


Корабль дураков. Похвала глупости. Навозник гонится за орлом. Разговоры запросто. Письма тёмных людей. Диалоги

В тридцать третий том первой серии включено лучшее из того, что было создано немецкими и нидерландскими гуманистами XV и XVI веков. В обиход мировой культуры прочно вошли: сатирико-дидактическую поэма «Корабль дураков» Себастиана Бранта, сатирические произведения Эразма Роттердамского "Похвала глупости", "Разговоры запросто" и др., а так же "Диалоги Ульриха фон Гуттена.Поэты обличают и поучают. С высокой трибуны обозревая мир, стремясь ничего не упустить, развертывают они перед читателем обширную панораму людских недостатков.


Американская трагедия

"Американская трагедия" (1925) — вершина творчества американского писателя Теодора Драйзера. В ней наиболее полно воплотился талант художника, гуманиста, правдоискателя, пролагавшего новые пути и в литературе и в жизни.Перевод с английского З. Вершининой и Н. Галь.Вступительная статья и комментарии Я. Засурского.Иллюстрации В. Горяева.