Карл – сценарий судного дня - [93]

– Привет, Катя, – сказала Пончик и вспрыгнула на стол. – Так вы подруга Хеклы?

– Здравствуйте, – робко ответила гостья и наклонила голову. – Да. Огромное вам спасибо за то, что вы согласились встретиться со мной. Хекла сказала, что вы будете здесь.

Монго нерешительно приблизился к ней, принюхался. Убедившись, что от неё не исходит угроза, он несколько раз обошёл вокруг неё и улёгся на полу, свернувшись клубком.

– Здравствуйте, – сказал я, и она отозвалась:

– Здравствуйте, Карл. Хекла рассказала обо всём, что произошло на вашем интервью. Это же… безумие. Она хочет поговорить с вами, но только через минутку. Она и дочери именно сейчас сражаются с боссом. Я не приобрету никакого опыта, ведь я слишком далеко.

Когда она говорила, её губы двигались неестественно, я как будто слышал две записи голоса, наложенные одна на другую. Непонятно.

Я бы не смог поговорить с Хеклой непосредственно. Говорить с другими обходчиками в чате, как, например, с Брэндоном, можно только после того, как мы откроем первичный чат рукопожатием, что делается лично.

– Ну ладно, – сказала она, не дождавшись моего ответа, – Мордекай дал мне несколько подсказок. И я это чрезвычайно ценю. От моего игрового наставника не очень много помощи.

– Хекла очень классная! – воскликнула Пончик, воодушевляясь всё больше. – Она как Зена – королева воинов[96], только лучше.

– О да, – подтвердила Катя. – Она удивительная. Она спасла мне жизнь.

Мордекай: «Если ты сумеешь её натаскать, она хорошо дополнит нашу команду. Наверное, было бы правильно перетянуть её от той Хеклы. Но она намного, слишком намного отстала. Может быть, чересчур слишком».

Карл: «Ей можно доверять?»

Мордекай: «Пока не знаю. Производит впечатление искренней. Но есть в ней и какая-то обречённость».

Карл: «Да кто она всё-таки такая? Ведь она не из людей, ты согласен?»

Мордекай: «Пусть она объяснит».

– Что же вам успел подсказать Мордекай? – спросил я вслух.

Женщина тяжело вздохнула.

– Бэннон, мой наставник в игре, уговорил меня взять себе эти расу и класс, и я теперь сама не знаю, что делаю.

– Так какой же вы расы? В описании сказано, что человеческой, но непохоже.

– Всё просто, – отозвался Мордекай. – Она старается.

Я сел к столу. В телевизоре над барной стойкой началось итоговое шоу дня.

– Что это значит?

– Я доппельгангер[97], – произнесла женщина. – Это значит, что я человек, потому что стараюсь изобразить человека, когда вы на меня смотрите. До того как Мордекай помог мне с ушами, он сказал, что моя раса… и какое-то непонятное слово. Так что есть некоторый прогресс.

– Доппельгангер? – повторил я и посмотрел на Мордекая. – То же, что ты? Перевёртыш?

– Это похожие вещи, – сказал он, – но не в точности одно и то же. Доппельгангер – это такая раса, которую крайне сложно принять. Как Перевёртыш, я могу выбрать любую расу, с которой соприкасался физически, с небольшими ограничениями. По крайней мере, так это происходит у обходчиков. Ты знаешь, что я потерял способность менять облик, когда стал наставником. Доппельгангер – это другое. Мисс Катя – как глина. Когда-то у неё была постоянная форма, и она носит на себе снаряжение. Всё это – и тело, и снаряжение – добавляется к некоторой массе. Обладая этой массой, она способна придать своему телу облик любого существа той же массы. – Он окинул женщину печальным взглядом. – В отличие от Перевёртыша, она не приобретает нефизических качеств того существа, чей вид копирует. Она только похожа на это существо. Трудность мисс Кати в том, что она не может просто сказать: сделайте меня человеком. Она должна сама формировать этого человека.

– Это ещё и больно, – добавила она.

– И больно. Ей приходится высекать собственный облик. А поскольку она ещё не овладела мастерством скульптора… – Мордекай умолк на полуслове и жестом указал на лицо женщины. – Но у меня есть некоторый опыт в таких вопросах, вот я и помогаю ей обзавестись более естественным обличьем.

– Это трудная задача, – признала она. – Я возвращаюсь к своей естественной внешности только во сне или в ванной. Но в другом месте… Мне приходится использовать зелье исцеления, чтобы увидеть своё отражение. – Она провела рукой возле лица. – Результат вы видите сами.

– Подождите… Вот что вам поможет.

Я порылся в своём инвентаре, нашёл то, что искал, и положил на стол. Это был осколок зеркала размером с ладонь. Я забрал его на первом этаже, когда мы собирали лут после боя с Соковыжимателем. У меня скопилось столько битого стекла, что его хватило бы для зеркальной стены.

– Ух, спасибо вам! – воскликнула Катя, беря осколок.

Она двигалась так несмело, что заставила меня подумать о кролике. Такая пугливая, нерешительная, кажется, что сбежит, вздумай я повысить голос. Как эта женщина ещё остаётся здесь? Как она ещё жива?

Она боязливо заглянула в зеркало.

– В одном магазине здесь продаются карманные зеркальца, но я не могу покупать… Боже, я выгляжу как картина Хуана Гриса[98].

Я не знал, кто такой Хуан Грис, но предположил, что это имя человека, который патологически не умел рисовать лица. Я смотрел, как лицо Кати мялось и вспучивалось, как будто под её кожей передвигали мебель. Её глаза изменили форму и заняли более правильное положение на лице. Я как будто наблюдал, как невидимые руки мнут глину.