Карл Маркс на нижнем складе - [4]

Шрифт
Интервал

На следующем повороте Петр уже увидел в свете фар и крановщика. Высунувшись из кабины, он грозил кулаком. Мол, я тебе, пропащий!..

Крановщиком оказался Егор Карманов, что на челюстнике на лесозаготовительном участке работает. Раньше был крановщиком. Опытный механизатор! С ним можно загрузить прицеп под самую завязку. Первые его слова и были о том, чтоб Карманов загрузил его хорошенько, «под самую завязку». Чтоб уложиться в два рейса.

Карманов прикинул, сколько будет леса в штабельке, повертел головой и так и этак. В сомнении пожал плечами.

— Тут кубометров сорок…

— Самый раз! — Петр сделал разворот на петле, поставил лесовоз ровненько к штабелю, оббежал его, проверил крепления на стойках, махнул Карманову: — Давай!

Карманов подал ему стропы с крючьями. Один за одним ровные, почти без сучьев, бревна ложились между высокими стойками на лесовозный прицеп. Петр поторапливал. Карманов работал споро. За полчаса, наверно, воз был готов. Карманов, знавший меру загрузки, отвернул стрелу крана. Петр вдруг закричал:

— Ты чего? Еще штуки три можно положить!..

— Не, — Карманов мотнул головой отрицательно.

— А я говорю можно! — гнул свое Петр. Он сосчитал оставшиеся в штабеле бревна. По его расчетам выходило, что если еще взять штук несколько, то останется как раз на один рейс. — На рейс как раз останется. Давай!..

Карманов повозмущался там у себя в кабине крана, помялся — подавать, не подавать стропы — и включил подачу. Ему тоже не хотелось торчать здесь, хотелось поскорей домой.

Кинули еще бревно. Потом еще. Петр жадничал, выбирал потолще. Пожалуй, и хватит. Но он снова машет рукой: — Давай! Давай еще одно!..

Третье бревно легло неудачно — больно толстое. Концы стоек не достают даже до половины толщины бревна. Это свалится с воза. Упадет на крутом повороте или на ухабине. Карманов, давший было «майна», взял снова «вира», чтоб положить бревно на средину воза, где как раз было подходящее место. Но один крюк соскользнул, а оставшийся, когда Карманов взял «вира», стащил бревно за край воза, и оно легло как‑то по диагонали.

— Я счас! — крикнул Петр и с топором полез на воз, чтобы подправить непослушное бревно.

Карманов насторожился. Высунулся из кабины.

— Сам‑то не поправляй! Только отдай крюк, а я потом снова подам стропы. Понял?..

— Ага, — Петр кивнул согласно. А сам вогнал топор в торец бревна и потянул его на себя, желая его развернуть вдоль воза. Бревно сразу легко подалось и вдруг покатилось на него. Да так быстро, что Петр растерялся. Вращательным движением бревна топор вырвало из рук и отбросило. Он звонко тенькнул, упав на воз. Бревно остановилось, какое‑то мгновение держалось на весу, покачиваясь, будто раздумывало, куда лучше лечь. Карманов не выдержал, дико закричал:

— Прыгай вниз! Прыгай!..

А по расчетам Петра, он успевал переметнуться на другую, безопасную сторону воза. Крик Карманова смутил, остановил на миг, подтолкнул к другому решению. Он метнулся было влево, чтоб спрыгнуть на площадку, между краем воза и кабиной. Бревно в эти мгновения, побалансировав, решило все‑таки скатиться в предназначенное ему место, в средину воза. Петр оглянулся и понял, что если он промедлит хоть самую малость — беды не миновать. И все же решил переметнуться на другую сторону воза. Это все го одно мгновение. Надо только успеть выдернуть ногу из углубления. Но… Было уже поздно. Он почувствовал, как бревно многотонным катком накатилось ему на ногу, и послышался слабый хруст разминаемой всмятку кости. В отчаянии сделал кошачий бросок вперед и упал ничком на бревна, словно подрезанный, словно кто‑то отдернул его назад. Он что‑то крикнул Карманову, а тот, закрыв лицо ладонями, вывалился из кабины, упал на дорогу и скатился с бровки в колею. И там катался в отчаянии.

Петр потянул ногу что было силы. И… От страшной боли потерял сознание. Когда пришел в себя, почувствовал, что кто‑то тормошит его. Карманов. Бессвязно бормоча ругательства, подцепив Петра подмышки, он тащил его, силясь вызволить таким образом из «плена».

— Ты вот что, — сказал Петр, стиснув зубы, — ты не дергайся. Ты оставь меня в покое, все равно не вытащишь.

Ты лучше застропь бревно и подними его. Кинь на землю. Только так освободишь меня…

— Подними!.. — в истерическом отчаянии закричал Карманов. — Кран не заводится!..

— Ты с ума сошел! — прохрипел Петр, тоже срываясь на истерический крик. Приподнялся, чтоб взглянуть на Суетящегося Карманова, и снова потерял сознание. Когда очнулся, первое, что услышал, — это звук вжикающего стартера. Долгий, натужный. Потом включение газа и… Остановка. Снова долгое натужное вжиканье, и снова остановка. Петр лежит ничком, боясь пошевелиться, остро прислушиваясь, как вжикает уставший уже стартер. Старался отвлечь себя тем, что ловил щекой холодок шероховатой коры пихтового бревна. Вслушивался в работу стартера, словно в слова молитвы о спасении. Резкий запах смолки запирает и без того затрудненное дыхание. Вот, вот! Кажется, вот — вот схватит и заведется мотор. Но… Стартер, словно бегун на последних метрах гигантского кросса, уже замирает от бессилия — сели аккумуляторы. «Господи! — впервые в жизни взмолился Петр. — Чем я тебя прогневил? За что мне такое наказание?..»


Еще от автора Виктор Семёнович Ротов
И в засуху бессмертники цветут...

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Заговор в золотой преисподней, или Руководство к действию

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ближе к истине

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Чёрный аист

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.