Карьеристы - [92]
Лишившись связи с людьми и очутившись в каком-то вакууме, он почувствовал себя приговоренным. Не хватало только, чтобы его измученному мозгу и глазам, повидавшим сотни трупов, начали мерещиться призраки, возникающие из самих людей, потерявших слезы, действующих по неведомым законам.
Конечно, все это чушь, он рассуждает еще достаточно трезво, идет к своим. Может, наткнется и на другую землянку; идет лесами, избегая усадеб, сопровождаемый страхом, как далекой, но все ближе подползающей тенью виселицы. Они же не угомонились, широко раскинули свои сети, будут неистовствовать дней десять… а может, успокоились, уже вернулись к себе, чтобы излить злобу на других?..
Неожиданно спряталось солнце, на ровные поля навалилась черная, как стена, туча; светлый летний день вдруг окрасился в свинцовый цвет; кнуты молний хлестали совсем рядом, гром безжалостно трепал потемневший ельник. Перед глазами открылась волнующая и неожиданная картина. Юрас остановился и озирался по сторонам, не зная что предпринять.
По полю бежала женщина, призывно махая рукой кому-то невидимому; маленькая собачонка, испуганная грозой, скуля, путалась у нее под ногами. Вдали виднелись крыши нескольких усадеб. Юрас заметил на опушке леса сарай, бегом пересек широкий, уже скошенный луг и с первыми крупными каплями ливня добрался до крыши.
Через открытую дверь было видно, что сарай до половины набит сеном. Не медля ни секунды, Юрас нырнул внутрь и закопался в свежее ароматное сено, чтобы ненароком не попасть на глаза тому, кто тоже захочет спрятаться тут от грозы.
Ноги его, утомленные долгой дорогой, словно отнялись и совершенно не слушались, казались чужими, как и он сам себе. Спину нестерпимо ломило. Да и все тело избито, изломано, будто тряпичная кукла, попавшая в жернова судьбы, этой выжившей из ума деревенской дурочки.
Наверное, он сразу же уснул, а может, и нет: трепетал как одноклеточная амеба в странном, оглушительном хаосе; трещали и рушились стены, даже само небо; все ближе подползала, наваливалась неведомая опасность. И вдруг кто-то полоснул его топором по ноге. Юрас вскрикнул не своим голосом и, открыв глаза, увидел лошадь, настоящую живую лошадь. Сразу же сообразил: лошадь, хрумкая сено — кто бы мог такое придумать! — прихватила зубами его ногу. Но то, что началось вокруг, было не менее ужасным. Испуганная его воплем, лошадь поднялась на дыбы и передними копытами била в дверь, не ржала, а хрипела, будто ее душат; бока ходуном ходили. Казалось, еще мгновение — шкура лопнет, и перед ним предстанет нечто невообразимое.
Однако скорее всего страх лошади был вызван не только его криком — чуткое животное уловило то месиво ужаса, которым, как электричеством, было насыщено все окружающее.
Оказалось, что двери сарая задвинуты снаружи на засов, а подворотня заложена доской. Юрас вытащил доску, пролез под дверью и бросился к лесу. Шагал торопливо, спотыкаясь, не оглядываясь, поднимаясь все выше в гору. Казалось, несет в душе какие-то кошмарные обломки всего пережитого в сарае — боль изломанного тела, пинки, ритмичное хрумканье и, наконец, удар чем-то острым по ноге. И, как не додуманная до конца мысль, в голове вертелось: нелепость, бессмыслица, хаос. Перед ним вставал лес, с другой стороны — поля, но видел он все это неясно, туманно, словно в каком-то полусне. Хотелось упасть в траву, как в колыбель, и спать долго, без сновидений, глубоким безмятежным сном.
Лагерь, голод, мучительные допросы, страх, побег, беспамятство привели к полному изнеможению. Он должен был умереть, он уже умер. Но разве не правят нами таинственные законы? Резервы жизни неисчерпаемы. Человек может быть одним, а пережив жесточайшие испытания — превратиться в другого. Вновь рожденный взрослый младенец! Спать, спать! И проснуться в царстве добра и красоты!
И вон он снова куда-то бредет, не ведая, куда именно; при весьма туманном представлении о действительности лишь интуиция заставляет его двигаться; он прислушивается, отступает, затаивается и вновь плетется вперед. Обходит усадьбы, добротные дома, колодцы с журавлями; непонятный страх уводит его в сторону от них; может, это безошибочный внутренний голос предупреждает, остерегает?
И вдруг — тоже повинуясь внутреннему голосу — Юрас смело сворачивает на небольшой хутор. Уж не сделал ли он снова огромный жуткий круг и не вернулся ли назад, к той рыжей жене лесника? Многое непонятно… Но он заносит ногу на каменный или деревянный порог, открывает дверь — или она была открыта? — входит внутрь. Никого, никто его не встречает, в доме тишина. Он укладывается на голый пол и тут же засыпает.
Нет, спать — нелепость, он не заснул, он только сейчас вылез из сенного сарая. Дождь прекратился; воздух напоен свежестью полей и лесов. Пробудившиеся птицы оглашают небо звонкими трелями; такое впечатление, что все они превратились в жаворонков и соловьев; одна громче другой приветствуют они неожиданный полуденный рассвет. Радуга, до которой, кажется, можно рукой достать, спускается с высоты на землю и бесконечным многоцветием расстилается под его ногами.
Он видит, как лопается желудь и из него тянется новый дубок, на стеблях набухают почки и, напившись солнечных лучей, превращаются в цветы; колышется созревшее ржище, колосья тихо поют песнь вечного обновления — что-то уходит, что-то грядет; созревшая земля жаждет рождать жизнь.
«Чердак, приспособленный под некое подобие мансарды художника. Мебели мало. На стенах рисунки, изображающие музыкальные инструменты. Беатриче играет на рояле вальс Шопена. Стук в дверь. Беатриче осторожно подходит к двери, прислушивается. За дверью голоса: «Открой!», «Беатриче!», «Пусти!», «Человек умирает!», «Скорей!» Беатриче отпирает дверь. Костас и Витас вносят на носилках Альгиса…».
Уже много лет не сходят с литовской сцены пьесы известного прозаика и драматурга Юозаса Грушаса. За них писатель удостоен Государственной республиканской премии и премии комсомола Литвы. В настоящий сборник включены наиболее значительные произведения народного писателя Литвы Ю. Грушаса; среди них — историческая трагедия «Геркус Мантас» — о восстании литовцев против крестоносцев; драма «Тайна Адомаса Брунзы» — трагическая судьба героя которой предрешена проступком его самого; трагикомедия «Любовь, джаз и черт» — о проблемах современной молодежи. В каждой своей пьесе Ю. Грушас страстно борется за душевную красоту человека, разоблачает уродующие его сознание пороки.
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.