Карьера Ногталарова - [13]

Снова показались фашистские танки. Головной танк заметил неустрашимого советского командира на белом коне и затормозил. Однако дуло орудия направлено прямо в грудь красного командира. Товарищ Ногталаров не теряется, просовывает саблю в дуло орудия, снаряд вылетает в обратную сторону и, взорвавшись, уничтожает танк.

И тут товарищ Ногталаров несколько растерялся, он увидел обломки танка — первоклассный металлолом… Ах, что сказал бы старик Абыш, увидев столь ценный утиль.

Его заставили опомниться уже гудевшие неприятельские самолеты. Один самолет страшно снизился, пришлось вонзить в бока коня острые шпоры, и конь очутился на крыле самолета. Товарищ Ногталаров замахнулся саблей и приказал пилоту-фашисту:

— Правь на Берлин, фашистский сукин сын!

Самолет опускается прямо на рейхстаг, бравый Ногталаров врывается в кабинет фюрера. Гитлер испуганно подымает руки вверх. Ногталаров хватает его за горло, привязывает к хвосту коня и тащит по улицам Берлина.

Общее ликование, товарища Ногталарова именуют Гахраманом — героем, а коня — конем Гахрамана.

И все это совершилось, пока вагон, в котором следует наш герой, достиг первой станции долгого пути.

Но что поделаешь — мечты! Для них не существует препятствий и границ. И товарищ Ногталаров мечтал. По-своему.

В действительности военная служба героя нашего повествования шла менее успешно, чем в мечтах. На то она и действительность. И закончилась со значительно меньшим успехом.

Первой неудаче, которая его постигла, способствовал его рост. После бани солдатам выдали обмундирование… Боец Ногталаров натянул гимнастерку и шаровары. Но рост… Рукава едва достигли локтей, а шаровары чуть ниже колен.

Пока разыскивали на складе пригодное для него обмундирование, все младшие командирские должности были распределены. Назначены были старшины, каптенармусы, писаря… Товарищ Ногталаров остался рядовым.

Но здесь не школа, здесь не потребуешь — «хочу быть старостой». Здесь нет дяди, который может позвонить другому, старшему дяде… С каким бы удовольствием он в эти горестные минуты отрубил бы себе «излишек» своих рук и ног.

Зато на первых же учебных занятиях они оправдали себя. Он мог сесть на коня, даже не вдевая ногу в стремя и не притрагиваясь к гриве коня, а просто перебросить ногу и опуститься в седло.

Наступила его очередь дневалить на конюшне. Ночью он сменил дневального и стал на пост.

Это была душная темная ночь. Кругом ни огонька. Словно подчиняясь законам новейшего военного времени, небо надежно затемнило луну и звезды густыми черными тучами. Слышались лишь громкие хлопки конских хвостов по крупам, отгонявших назойливых оводов и мух, и тревожное ржание лошадей у коновязи. Пугающая, безмолвная, необъятная вселенная, таинственность глухой ночи снова погрузили товарища Ногталарова в невольные мечты.

Он поправил висевшую на боку шашку, снял с плеча карабин и присел на чурбан, стоявший у входа в конюшню…

И опять под ним боевой конь. И снова расстилается поле битвы… Прошли дни. Война окончена. Он возвращается домой на том же белом коне. Прекрасный конь, хотя можно и не на белом. Достаточно, чтобы под ним красовался конь командира полка. Вообще стать командиром полка тоже неплохо. Это куда славней, чем даже начальник утилькрнторы. И у командира полка есть кабинет, телефоны, а подчиненных значительно больше, чем у руководителя учреждения. Тем более его приказы исполняются мгновенно, без всяких разговоров.

А если стать командиром дивизии? Вот если бы его дядюшка был здесь командующим армией. Эх, у него, Вергюльаги Ногталарова, была бы не одна лошадь. И он благодаря своему росту выглядел бы на коне почище, чем командир полка. Право, стоит попробовать… Хоть несколько минут посидеть на командирском коне.

Мысленно он надел командирский китель со знаками отличия и решился. Да и мать не раз говорила: «Видеть себя на коне — означает исполнение желания». Правда, видеть надо себя во сне. Но сейчас ночь, а сны бывают именно ночью. «Буду воображать, что я сплю», — догадался Ногталаров.

Как во сне дневальный Ногталаров направился к станку, где стоял рослый с крутым нравом конь командира под кличкой Артист. Услышав неуверенные шаги, Артист насторожился. Шаги затихли. Ногталаров раздумывал, что делать с карабином. Поставить его у дверей нельзя. Надеть через плечо ночью не положено… Об этом строго говорил дежурный по части, напоминая, что сейчас военное время и надо быть особо бдительным.

Между тем Артист ждал. Он терпеть не мог, когда к нему в станок входит кто-либо незнакомый, да еще без предупреждения. Обычно, входя в станок с добрыми намерениями, дневальный окликает его:

— Артист, убрать…

Артист прижимается к стенке и дает возможность убрать станок или засыпать корм.

Неопытный Ногталаров не учел характера Артиста, он и не знал его. И едва боец Ногталаров вошел в станок, как своенравный Артист лягнул его левой кованой ногой пониже живота.

— Дядя! Ох, дядя! — закричал Вергюльага Ногталаров, лежа на навозной куче, на которую его отшвырнуло заднее копыто Артиста.

На этом закончились дневальство и военная служба рядового Ногталарова. Из госпиталя его отправили домой. Так он и не услышал грохота орудий, не успел обнажить саблю на поле битвы и даже покрасоваться на боевом коне.