Карьера - [21]

Кирилл невольно напрягся, но Лина тут же прекратила этот разговор. Послышался шум подъезжающей машины.

— Что это? — обернулась Лина. — Это к вам… Гости?

«Неужели это уже Логинов? Он же только вечером должен был приехать», — мелькнуло в голове Корсакова.

Она улыбнулась ему празднично-жалкой улыбкой, какая бывает у бедных детей, подсматривающих на праздник хозяев.

Кирилл на мгновение прикрыл глаза.

«Неужели ока играла всю эту комедию, чтобы дождаться Логинова? Она, значит, знала… И поэтому так легко согласилась поехать со мной?! Поэтому не вернулась в Москву…»

— Может быть, — ответил он, стараясь не смотреть на нее. — Он должен был быть позже… И потом… Он к отцу!

— Значит, это правда? — с какой-то заискивающей надеждой все спрашивала она. — Что ваш отец? И Логинов… Они — друзья, да?

— Я… не знаю! — отмахнулся Корсаков. — Я не хочу вмешиваться… Во все эти дела!

Кирилл сделал несколько шагов к забору и обернулся, надеясь, что Лина следует за ним…

Он обернулся и увидел, что Лина, приподнявшись на цыпочки, старалась рассмотреть, что творилось около большой, похожей на лакированный танк, машины, остановившейся у ворот.

— Лина! — тихо, почти зло позвал Кирилл, но она его не услышала.

Он не знал, как поступить… «Идти в дом? С ней? Как это воспримет отец? И этот… человек?»

Нет! Это невозможно!

Он хотел было снова позвать Лину… В конце концов, увести ее силой… Но в этот момент из-за кустов бесшумно появился человек… В темном плаще, с аккуратно повязанным галстуком, молодой и вежливый.

— Извините, — совсем негромко, но очень явственно спросил он. Лина вздрогнула от этого почти неслышного голоса. Как от прикосновения к ней провода под током.

Молодой человек в плаще коротко и узнавая (хотя Кирилл никогда его не видел) поклонился Корсакову. Затем со спокойной, настойчивой вежливостью обратился к Лине.

— Извините, а вы… — Его недоговоренная фраза повисла как совершенно реальный и полностью высказанный вопрос, который включал в себя и вопрос о документах, и о причине появления здесь.

— Я… — она смешалась. — Мы с Кириллом Александровичем!

Она нашла выход, и было видно, что очень гордилась — хоть на мгновение! — этим.

Молодой человек нахмурился, потом кивнул головой, и это тоже означало одновременно очень многое. И понимание, и неудовлетворенность ответом, и то, что он именно сейчас, и именно здесь, не будет протестовать против их присутствия. Именно здесь, и именно сейчас…

— Может, мы все-таки поедем в Москву? — сухо предложил ей Кирилл, чтобы найти какой-то выход, не оставаться здесь.

— Но вы… Но ты не попрощался с отцом? — с какой-то отчаянностью спросила Лина.

— Я попрощался с отцом, — уже с нажимом ответил Корсаков и, подойдя к ней, сильными руками взял ее за локоть.

Она смотрела на него потерянно, упрямыми и одновременно лихорадочными… темными глазами. Как будто у нее была высокая температура.

Молодой человек сделал движение к ним, и Кирилл понял, что скандала ей устроить не удастся.

— А машина… — залепетала она что-то жалкое, старея на глазах. — Может быть… Нас подвезут?

Она уже пыталась, через Кириллово плечо, обращаться к «Плащу».

— Нас — не подвезут! — сквозь зубы, горячее зашептал Кирилл.

Она сделала шаг, другой, ведомая его сильной, вспотевшей рукой, но Кирилл знал, что она еще не сдалась.

— А Иван Дмитриевич разве?.. — через него, через Кириллову руку, она еще хваталась за возможность остаться, предстать пред «светлые очи»…

— Ничего! Ничего, поезжайте… — непонятно к кому обращаясь (к Корсакову или к ней?), повторял молодой человек и шел в двух шагах сзади.

Кирилл чувствовал его взгляд, подталкивающий их. И еще он знал, что где-то перед ними… Или за кустами… Или в низинке, среди орешника… Можно было различить вторую, такую же молодую фигуру. Но Кирилл опустил глаза и сделал все, чтобы невольно не взглянуть в ту сторону.

— Но я же… Порву чулки! Там же… забор! — тихо вскрикивала Лина.

— А мы вам… Поможем! — вдруг улыбнулся парень, и лицо его на мгновение стало и приятным, и очень молодым. Но это мгновение так быстро погасло, что она не успела этим воспользоваться.

— А Всеволод? Севе, что я скажу? — шептала она теперь уже горячечно, невольно ища защиты у Корсакова. Она даже хотела обратиться с тем же вопросом к охраннику, но в этот момент Кирилл поднял ее на руки и неожиданно широким, сильным движением поставил на землю за невысокий штакетник.

Он увидел, что его силу быстрым взглядом профессионала оценил «Плащ».

— Вы что… Меня бросаете? — вцепилась Лина в Кириллову руку и потянула его к себе.

Корсаков остановил ее, повернулся лицом к молодому человеку… уже внешне независимый… равный с подчиненным… Внимательно посмотрел на него. Тот невольно напрягся, подтянулся. Кирилл протянул охраннику руку для прощания.

— Исправной службы! — пожелал он этому «сосунку».

Тот быстро, по-солдатски, кивнул головой, и Кирилл почувствовал его каменное рукопожатие.

Корсаков молодым движением перепрыгнул через штакетник… подхватил под руку даму… Что-то насвистывая, устремился по дороге к станции. Не оглядываясь!

— Ну, что вы меня тащите?! — машинально, то ли задыхаясь, то ли причитая, повторяла на бегу Лина. — У меня камень попал в туфли! Господи! И туфли-то совсем запылились… Как я в таком виде покажусь…