Карэле Карэле и другие волшебные существа - [48]

Кондитер пожал плечами, опускаясь на диван.

— Вижу его в первый раз — и жаль, что не в последний. Он сказал, что его фамилия Крюк, и что он филолог. Правда, до этого я полагал, что филологи более безобидны.

— Воплощённое зло — это Сейли так про него сказала, — пробормотала его жена, тасуя колоду. — А Тихий Народец знает толк в подобных вещах… Ладно, не мешай мне пока.

Карэле устало прикрыл глаза. Темнота под веками сделала слышнее знакомые, привычные звуки: голоса прохожих с улицы, стук колёс, птичий щебет, шелест карт в руках Алли.

— Плохой расклад, — наконец сказала она, и Карэле, не открывая глаз, повернул к ней голову.

— Он убийца, причём опытный. И это меня пугает. Как ты с ним справишься? Какие бы безумные вещи ты ни вытворял, ты никогда не убивал.

— И не собираюсь, — отозвался Карэле.

— А ведь его ничто не остановит. Карты говорят, что он убивает ради знаний…

— Похвальное рвение!

— И ради удовольствия…

— Что уже менее похвально.

— И, кроме того, ради денег.

— То есть ему за это платят? — Карэле открыл глаза и наклонился к столу, разглядывая карты.

— Похоже на то, но имени заказчика ты здесь всё равно не увидишь, — криво улыбнулась его жена. — А знаешь, что самое удивительное? Его оружие. Выглядит так, будто он убивает разумом. Или же…

— Словом.

— Да, мне это тоже пришло в голову. Но разве так бывает?

Алли запустила пухлые пальцы в волосы, сжав голову ладонями и растерянно глядя на карты.

— Не знаю, — честно признался Карэле. — Но у него ничего не выйдет, это точно. Я же бессмертный.

Жена взглянула на него с печальной улыбкой.

— Знаю, ты никогда мне не верила, — беспечно махнул рукой Карэле. — Значит, теперь убедишься. Но всё-таки — держись от него подальше. Я пока ещё не на сто процентов уверен, что и ты бессмертна. Сама понимаешь, на это нужно довольно много времени…

Алли закатила глаза, потом всё-таки рассмеялась и решительно перемешала карты.

— Тебе виднее, Карэле Карэле, — сказала она.

* * *

Несмотря на все старания, узнать о сером человеке удалось крайне мало. Он приехал в Пат накануне своего появления в кондитерской и остановился в маленькой двухэтажной гостинице на улице Учителей. В городе Крюк практически не появлялся, проводя всё время в своей комнате. «Всё работает и работает, пишет что-то, — сказала горничная из гостиницы, ловко пряча в карман серебряную монету. — Бумаг у него страсть сколько, все в отдельном сундучке! Только на ужин спускается, да и то не столько ест, сколько по сторонам зыркает».

С его визита прошло уже три дня, но чувство опасности всё усиливалось. А по ночам Карэле снились странные сны.

Долгая, серая жизнь в каменном городе — огромном, быстром и шумном. По сравнению с ним даже Люндевик показался бы провинциальным захолустьем. Но этот город был блёклым: серые люди вокруг, серые улицы. И единственный яркий цвет: красная, обжигающая боль где-то в левом подреберье, которую заглушаешь, прижав ладонью, но вспышки огня всё равно пульсируют на внутренней стороне век.

Карэле открывал глаза, тихо выскальзывал из-под одеяла и садился на подоконник, глядя в раскрытое окно. Весенняя ночь, звучащая на тысячу голосов и пахнущая тысячей ароматов, тянулась к нему прохладными пальцами. Карэле прислушивался к своему телу, всё ещё сильному и гибкому, несмотря на возраст, касался ладонью левого подреберья, но чувствовал только нарастающую тревогу.

* * *

Во второй раз серый человек пришёл, когда на улицах Пата грохотал весенний ливень. Он промок под дождём насквозь — так, что был уже не серым, а чёрным. Но это ему, казалось, нисколько не мешало.

Гость прошёл прямо к стойке, оставив на полу пустой в эту погоду кондитерской грязные следы, и привычно скользнул на стул.

— Чаю, — равнодушно велел он Юте, глядевшей на него, как на ядовитую змею. — И позови господина Карэле.

Девушка молча заварила чай, грохнула поднос о стойку и скрылась за правой дверью.

Карэле вышел через минуту и скучающе взглянул на гостя.

— Опять вы, — вздохнул он. — Не порекомендовать ли вам другую кондитерскую?

— Бросьте, господин Карэле, — отмахнулся серый человек. — В ваших же интересах меня выслушать. Иначе кто знает, с кем я заведу разговор в следующий раз. С вашей женой, с этой глупенькой девчонкой-продавщицей, с любым из ваших соседей… Вам не понравится, если с ними что-то случится. Разве нет?

— А вот и шантаж, наконец, — Карэле облокотился на стойку, разглядывая остро отточенные ногти. — Долго же вы к нему подбирались.

— Я изучаю слова, — гость оставил в сторону чашку и наклонился ближе. — Особенные слова. В своё время я заметил, что у каждого человека есть одно или два слова, которых он не выносит физически. Они… причиняют неудобство. Иногда боль. Исследования показали, что правильно подобранное и вовремя сказанное слово может даже убить. Не сразу, а чуть позже… словно оно запускает в человеке механизм смерти.

— На ком же вы проводили эти исследования? — холодно поинтересовался Карэле.

— О, это самое интересное. На ярких, выделяющихся из общей массы людях. Дело в том, что формулы пока не отработаны. Слишком много переменных, которые нужно учитывать. Я уже полностью изучил технику определения… скажем так, сферы, в которой следует искать ключевое слово. Но дальше приходится двигаться на ощупь. А найти уязвимое место у необычного человека намного проще. Само собой, когда мой учебник будет готов, формулы охватят все человеческие типы. Пока же я работаю с яркими индивидуальностями… такими, как вы, например.