Карандаш. История создания и другие подробности - [47]

. Сложно определить, является ли предложение заняться разработкой cоветом инженера или управляющего. Совершенно ясно одно: Генри Торо был в состоянии сделать механические чертежи или планы, как мы их сейчас называем[209]. Он сам спроектировал и построил хижину в Уолдене, а дополнительные доказательства наличия у него инженерной жилки можно обнаружить в городской публичной библиотеке Конкорда — там хранятся его чертежи амбара, рамы для привязи коров и машины для изготовления свинцовых труб. Торо-младший был не лишен определенных талантов и наклонностей к практической инженерной деятельности; это впечатление подкрепляется тщательностью проработки установки для тонкого измельчения графита. По воспоминания сына Ральфа Уолдо Эмерсона, Эдварда, который был младшим товарищем Торо, техническое решение выглядело так: «узкий цилиндр вроде маслобойки с жерновами внутри, высотой около семи футов, с отверстием наверху, открывающимся в широкий плоский ящик, образующий нечто вроде полки. Только самая мелкая графитовая пыль могла подниматься на такую высоту восходящими потоками воздуха и оседать в ящике, а все остальное подвергалось дополнительному измельчению»[210]. Уолтер Хардинг, автор биографии Торо, описывает работу устройства так: «Жернова вращались внутри установленного на столе ящика под действием заведенной пружины, благодаря чему даже его сестры могли с легкостью им управлять»[211].

Благодаря спросу на качественные карандаши, изготовленные из улучшенного графита, семья Торо расширила производство. Одновременно они ограничили доступ на фабрику, так как не хотели тратить деньги на патентование машин или опасались, что другие разузнают технологию, которая не была детально описана ни в одной энциклопедии. Но Генри Торо, успешно завершив работу и начав производить лучшие в Америке карандаши, из-за особенностей своего характера потерял интерес к процессу, который стал для него слишком рутинным. В то время он хотел заниматься преподаванием.

^{Рекламный плакат, представляющий ассортимент карандашей «Торо» (около 1845 года)}

Приблизительно в то же время, когда он стал работать у отца на карандашной фабрике, Торо начал вести дневники, в которых собраны все его основные сочинения[212]. Дневник обычно предназначен для записей личного характера, но во времена Торо был распространенным способом письменного общения в кругу трансцеденталистов. Они обменивались дневниковыми записями, подкрепляя ими более спонтанные формы взаимодействия[213]. Дата первой записи в дневнике — 22 октября 1837 года, но в следующие десять лет, в течение которых он занимался карандашным бизнесом, Торо упоминает про него редко и лишь мимоходом.

Торо не сумел найти место преподавателя, им овладело беспокойство, поэтому он решил отправиться путешествовать и в 1838 году поехал в штат Мэн. Но уже в том же году он вернулся в Конкорд, где вместе с братом открыл частную школу. В 1839 году братья отправились в поездку по рекам в окрестностях Конкорда, и Торо, вероятно, взял с собой дневник и карандаш, хотя и не внес его в список вещей, необходимых для такого рода путешествий[214].

В 1841 году из-за состояния здоровья Джона братья были вынуждены закрыть школу, а вскоре после этого Генри переехал в дом Эмерсонов, где прожил два года, общаясь с Ральфом Уолдо Эмерсоном, выполняя кое-какую работу по дому и развлекая детей. Позднее Эмерсон вспоминал, как Торо рассказывал им сказки, а потом показывал фокусы: «Карандаши и ножи исчезали на глазах, а потом он доставал их из ушей и носов»[215]. Когда отцу Торо требовалась помощь на фабрике, он уезжал домой на некоторое время и проводил несколько дней в цеху, где зарабатывал немного денег. Его младший брат Джон Торо умер в 1842 году, и его смерть была большой утратой для Генри; в память о брате он впоследствии написал свою книгу «Неделя на реках Конкорд и Мерримак»[216]. Посвящение брату представляет собой четверостишие, заканчивающееся словами: «Будь моей музой, о брат!»

В 1843 году Генри Дэвид Торо около восьми месяцев преподавал на нью-йоркском Статен-Айленде, а в письмах домой часто рассказывал о книгах, которые читал в тамошних библиотеках, и интересовался «усовершенствованиями в производстве карандашей»[217]. Отдалившись от семейного бизнеса, он не выбросил его из головы и, может быть, сам размышлял о каких-то улучшениях. Тоскуя по Конкорду, он вернулся туда в конце 1843 года, но вскоре оказался в долгах и начал работать на семейной фабрике с новой энергией и изобретательностью. По-видимому, он вынашивал много идей относительно будущего технологий и продукции фабрики; по воспоминаниям Эмерсона, в течение какого-то времени он был не в состоянии думать ни о чем другом (но при этом, как настоящий инженер, не оставил никаких записей о своих занятиях).

Говорят, Торо разработал много новых способов укладки карандашных стержней в оправу, включая известный метод автоматизированной проточки отверстий в цельных кусках древесины, куда затем вставляли графит[218]. В городской публичной библиотеке Конкорда хранится держатель для пера, который, как считается, Торо сделал из цилиндрического куска дерева, но, вероятнее всего, это была забракованная карандашная оправа с отверстием не по центру. Вставлять хрупкий стержень в узкое отверстие и заливать его клеем нелегко и трудозатратно, и над этой идеей насмехались, но один из редких отрывков дневника Торо, где упоминается о карандашах, дает основания предположить, что у него была мечта об изготовлении цельной оправы. Описывая путешествия по штату Мэн в 1846 году, он сначала ворчит по поводу магазина, в котором торгуют бестолковыми игрушками, а затем продолжает: «Мне довелось посмотреть на карандаши, которые изготавливают примитивным способом, вытачивая канавки в круглой заготовке из можжевеловой древесины, куда затем укладывают грифель, после чего щель заклеивают деревянной пластинкой»