Карандаш. История создания и другие подробности - [114]

Оставим пока в стороне утверждения производителей деревянных карандашей о том, что их изделия затачиваются только семнадцать раз, но отметим, что в мантрах «Аутопойнт» совсем не упоминалось о том, сколько времени требуется на замену стержня или на то, чтобы удалить из карандаша застрявший кусок грифеля (хотя в 1920-е годы реклама утверждала, что замена грифеля в механических карандашах занимает двадцать секунд).

К началу 1970-х годов более двух сотен американских компаний ежегодно использовали около десяти тонн пластмассы, чтобы изготовить порядка двух миллиардов инструментов для письма[569]. При этом производители пластмасс тоже конкурировали между собой и бились над вопросами такого сорта: «Может ли первосортный технополимер завоевать место на рынке, потребности которого уже с успехом удовлетворяются целлюлозными полимерами и полистиролом?» Ежегодные объемы продаж механических карандашей составляли свыше шестидесяти миллионов штук, а самым большим спросом пользовалась новинка с необыкновенно тонким стержнем, диаметр которого составлял примерно 0,5 миллиметра[570], — такая модель карандашей для черчения появилась уже в 1961 году.

^{Испытание на изгиб, демонстрирующее гибкость стержней на полимерной основе}

Вскоре японская продукция заняла ведущую роль в сегменте карандашей с ультратонкими стержнями (некоторые имели 0,3 миллиметра в диаметре)[571]. Но старые немецкие производители также сумели овладеть новой технологией. Поскольку керамические стержни столь малой толщины не обладают достаточной прочностью, для производства требовалось включение в состав графитовой смеси пластмасс с последующей полимеризацией. Но, хотя стержни из полимеров обладают достаточной прочностью, чтобы выдерживать напряжения, возникающие в карандаше, им присущи некоторые недостатки и ограничения, о которых было сказано в «Бюллетене потребителя» в 1973 году и которые до сих пор вызывают претензии пользователей.

Самые тонкие стержни легко ломаются, быстро исписываются и требуют замены раньше, чем будут полностью использованы. В силу этих причин из всех механических карандашей с тонким стержнем больше всего в ту пору рекомендовался карандаш «Кросс» с толщиной стержня 0,9 миллиметра — его сочли «разумным компромиссом между желанием иметь достаточно тонкую линию и достаточным сопротивлением излому при письме». К середине 1980-х годов компания «Скрипто» выпустила на рынок собственный «желтый карандаш»[572] — одноразовый пластмассовый карандаш с толщиной стержня 0,5 миллиметра; они планировали, что объем его продаж должен составить более десяти миллионов штук в год. В общей сложности в 1985 году было продано свыше ста миллионов механических и автоматических карандашей (автоматическими назывались карандаши, в которых стержень вставлялся сзади), а компания «Фабер-Кастелл» и другие производители начали продавать действительно автоматические карандаши, в которых ультратонкий стержень сам выдвигался в процессе письма.

18. Инженерия как бизнес

Существует поговорка, что инженер — это человек, способный за доллар сделать то, на что другому потребуется два доллара. Как и любое остроумное выражение, оно содержит в себе долю истины при условии, что воспринимается метафорически. Производство карандашей, выбранное нами в качестве метафоры инженерного подхода, является прекрасным примером важности инженерной экономики для успешного развития производства. До тех пор пока в первой половине XIX века в Новой Англии было трудно достать хороший английский, французский или немецкий карандаш, казалось, что карандаш местного производства или вообще любой карандаш, каким бы плохим он ни был, — это лучше, чем ничего. Но уже самые первые изготовители карандашей понимали, что всякий, кто сумеет сделать карандаш лучшего качества, пусть даже и по более высокой цене, получит ощутимое преимущество. Пользователи карандашей, особенно художники, архитекторы и инженеры, которым карандаши были необходимы гораздо больше, чем тем, кому надо было всего лишь нацарапать несколько слов или разметить доски, были готовы заплатить гораздо дороже за кусок качественного графита в хорошей деревянной оправе. Джон Торо и его сын Генри Дэвид знали об этом и знали также, что добьются успеха, если сумеют сделать карандаш такого же качества, как импортные. Семейство Торо действительно добилось успеха, даже несмотря на то, что их карандаши стоили дороже, чем любые другие карандаши американского производства, однако карандашный бизнес Торо процветал только до тех пор, пока в середине XIX столетия Америку не наводнили немецкие карандаши. После этого ситуация изменилась, и вот как вспоминал об этом Эдвард Эмерсон:

Один мой товарищ, в 1849 году посещавший престижную школу в Бостоне, которой руководила одна английская леди, рассказывает, что их учитель рисования обычно велел ученикам «спрашивать в магазине карандаши Торо, так как они самые лучшие»; в те времена за них приходилось платить по четверти доллара за штуку. Когда Генри Торо сумел сделать свой самый лучший карандаш, он сказал, что его нельзя сравнивать с карандашами фирмы «Фабер», так как себестоимость его карандашей была выше. Торо говорил, что они выручали по шесть долларов за двенадцать дюжин хороших карандашей (или примерно по четыре цента за штуку)