Карачун - [23]

— Что тебе надо, Колин?

— Мне нужен сын, и вы это прекрасно знаете, — ответил тот.

— Иди и забирай его, — устало сказала Королева и снова села, хотя теперь её свободно покачивающиеся ножки не доставали до воды.

Но Колин прекрасно знал все её уловки — и потому тоже уселся поудобнее на краю бассейна, выжидая дальнейшего развития событий. К несчастью, пола его пальто случайно пересекла восковую линию — и в мгновение ока полдюжины фей оказались вне круга. Заметив побег, Колин поспешно встал. В общем-то, беда невелика, так как множество испуганных пленников ещё оставалось в своей тюрьме. Вода почти совсем спала, обнажив местами неровное дно, покрытое спутанными корнями водорослей. Наконец Королева не вытерпела.

— Смотри, Колин, — брезгливо произнесла она, — я желаю тебе добра, а не зла.

С этими словами она поднялась на ноги и стала медленно спускаться по внутреннему склону скалы к водоёму, уровень которого, по сравнению с прежним, теперь катастрофически понизился. Королеве приходилось передвигаться чрезвычайно осторожно и внимательно, потому что камни, прежде погружённые в воду, тоже были очень скользкими, хотя на них сейчас и не было воска. Где-то на полпути от неспокойной поверхности сильно обмелевшего омута, превратившегося в глубокую придонную лужу, Королева остановилась и сдвинула с места большой круглый камень, закрывавший незаметное постороннему глазу отверстие. Очевидно, догадался Колин, это была подводная пещера. Королева вошла вовнутрь. Через несколько мгновений она возвратилась быстрым шагом, ломая в отчаянии руки.

— О провидение! — воскликнула фея. — Что же мне делать? Вы, люди, так ужасно быстро растёте и толстеете! Твой мальчишка вымахал до таких гигантских размеров, что я не могу вытащить его, как ни стараюсь!

— Вы отпустите пленника, если я сам извлеку его из пещеры? — поинтересовался Колин.

— Отпустим, отпустим! Если его не отпустить, мы все скоро дойдём до полного истощения, а может быть, и умрём из-за отсутствия морской воды. Просто умрём от жажды! — нервно трепеща, ответила Королева.

— Поклянитесь шилом сапожника и его воском! — потребовал Колин.

— Клянусь! — промолвила Королева.

— Шилом сапожника и его воском, — уточнил Колин.

— Я клянусь шилом сапожника и его воском, — повторила клятву Королева.

— Во имя своего народа?

— Во имя моего народа клянусь, что никто из нас, здесь присутствующих, никогда не досадит ни тебе, ни твоей семье. Вовек.

— Тогда я спускаюсь, — согласился Колин и прыгнул в Озерко.

С помощью сапожного шила он быстро расширил и расчистил в скале отверстие, что служило входом в темницу. Особых усилий не потребовалось, поскольку острое, как и прежде, шило вонзалось в камень, словно в мягкое масло. Когда дело было завершено, наружу выбрался симпатичный мальчуган лет десяти на вид и, подпрыгнув, радостно и доверчиво взобрался прямо на руки отца. У ребёнка были и ясные серые глаза, и маленькие ушки, и нежный детский подбородок, и румяные щёчки — всё на месте и в полной сохранности! И Колин с трепетом понёс его домой, к матери…

Первое впечатление у всей семьи было сложным: радость и печаль соединились в душе воедино. «Жаль, что мальчик нашёлся уже таким взрослым, — думали родители немного огорчённо, — ведь семь лет назад мы потеряли трёхгодовалого малыша». Впрочем, это томительное чувство почти не мешало их благодарной радости от встречи с сыном, а вскоре и совсем исчезло, испарившись как лёгкое облачко, и весь дом преисполнился ликованием и счастьем.

Маленький Колин — ведь он всё равно остался самым маленьким в семье! — рассказал им длинную, грустную и захватывающую историю о времени своего семилетнего пребывания среди фей. Он относился к ним с неизменной жалостью и сочувствием… А уже через пару месяцев домашняя жизнь настолько увлекла и захватила его, что, вспоминая прошлое, мальчик воображал, что пробыл в своём подводном плену уж точно не больше недели и вернулся как раз ко дню своего рождения!

Перевод Риммы ЛЮТОЙ