Карачун - [21]

Встречные впадины и неровности дна временами пленяли эти разновеликие струи, преграждая путь. И тогда они разливались небольшими мелководными озерками, останавливаясь на временный отдых от утомительного бега; потом снова выбирались из песчаных выемок и вновь ручьями текли к морю, покрываясь рябью от множества маленьких течений, возникавших внутри каждого потока. И солнце сияло на воде, раздробленное на мириады рябинок, и песок в глубине блестел, как бежевый шёлк, залитый золотым шитьём — только золотистые нити всё время менялись, вились и перепархивали с места на место, как живые существа, что ни на мгновение не остаются в покое…

Теперь Колин не нуждался в магии и фокусах Королевы для того, чтобы, меняя и обостряя своё зрение, с полной очевидностью убедиться в реальном существовании фей. Он и так видел их сейчас — всех, до единой и до единого. Большинству людей, правда, непременно требуется какое-нибудь магическое средство или непонятное действие, чтобы теснее соприкоснуться с областью таинственного, но Колин был прекрасно одарён от природы. Потому он побрёл к невысокой уединённой скале, которую давно и хорошо знал. Слабые ручейки устремлялись от неё вслед за уходящим морем, а мелкие озерца вокруг скалы были просто усыпаны феями, играющими и шалящими в воде. Дивное это было зрелище — наблюдать их так близко, вольно резвящихся в свете заходящего солнца, в ярких платьицах, которые искрились от драгоценностей, пылающих всеми цветами радуги при любом, даже самом лёгком движении.

Увы, у Колина не было и минуты лишней, чтобы всласть полюбоваться игрою красок и изяществом поз резвых созданий. К тому же в тот момент, когда феи заметили его и поняли, что оказались в опасной близости к человеку, которому причинили непростительное зло, украв его ребёнка, и, зная, что Колин тоже видит их, феи тут же бросились спасаться бегством вверх по отвесной скале. Миг — и они исчезли.

Именно этого и добивался Колин. Он раз за разом обходил скалу кругом, выискивая, тщательно обследуя её и высматривая все тайные места, где мог бы скрываться омут или озерко — и везде у воды находил множество фей. Всякий раз при виде его хитрые грациозные существа испуганно и спешно прятались. Прогнав их отовсюду с песка и заставив скрываться на скале, Колин подошёл наконец вплотную к этому последнему их убежищу и вынул из кармана кусок сапожного воска.

Взобраться наверх было делом нескольких минут. Там, ногами опираясь на скальный выступ и удерживаясь рукой за острый верхний край маленького плато, венчающего скалу, Колин легко сохранял равновесие. Не поднимая головы выше этой естественной границы и осторожно перемещаясь по периметру, он начал обводить плато непрерывной восковой линией, широкой и скользкой. Так он продвигался по кругу, медленно и осторожно, почти ползком, отмечая единой чертой край скалы, за которым скрывались феи, и чертил, не отрывая руки, до тех пор, пока восковая окружность полностью не замкнулась.

Тогда Колин поднялся чуть выше и окинул взором внутреннюю часть плато.

В центре, в самом сердце этого скалистого островка, который почти полностью покрывался водой во времена приливов, теперь, когда море отхлынуло, образовался довольно большой естественный водоём, и в его солёной прозрачной глубине хорошо прижились милые светло-зелёные водоросли, разноцветные ракушки и невероятное количество других мелких морских обитателей. Эта тихая лагуна на скале была самым любимым местом пребывания фей в Девоне, сейчас же они её просто заполонили.

Увидев гигантскую голову Колина, заглядывающего сверху в озерко, как в аквариум, феи разразились обидным громким хохотом и начали насмешливо заигрывать с ним, и дразнить его, и издеваться на сотни ладов. Некоторые строили преотвратительные рожи; другие старательно передразнивали жесты и подчёркнуто ехидно выражали якобы испытываемое удовольствие от встречи со старым знакомым; прочие распевали отрывки каких-то язвительных песен, и так далее. Только Королева сидела на дальнем выступе скалы, опустив босые ножки в воду, погружённая в глубокое раздумье. Она медленно подняла голову и хмуро взглянула на Колина. А множество фей продолжали нырять, и плавать, и плескаться, и кататься на лодочках, не переставая, однако, дразнить пришельца. Колин, наверное, с наслаждением созерцал бы их глупые и наивные проказы, если б сказочная красота облика и движений малюток не была так изуродована злобными гримасами и жестами и, главное, если бы цель его путешествия не была так отчаянно серьёзна.

— Мне нужен мой ребёнок! — обратился Колин к повелительнице фей.

— Отдайте папаше его детку! — крикнула одна из придворных дам в платье цвета морского песка.

Тогда примерно дюжина пловцов нырнула в озерко и выволокла на поверхность массивного морского слизня — пугающее бесформенное создание, похожее на медузу. Ухмыляясь, ныряльщики предложили:

— Ребёнок там же, где только что был этот красавчик. Спустись и достань его сам.

Другие феи притащили Колину голубого омара, который изгибался и неуклюже изворачивался в их цепких руках. Третьи — морского паука, четвёртые — морскую звезду… Зрители всё время напевали оскорбительные стишки, слагая из них умопомрачительное попурри, подхватывая мотив по кругу, один за другим. Наконец они вытянули из омута ужасающего монстра. Он был похож на распухшего гигантского ребёнка с лицом, наполовину объеденным рыбами, с огромным вытянутым носом, напоминающим щупальце осьминога. Но Колина было ничем не пронять.