Капкан для Викинга - [145]

— Не хочешь что-нибудь съесть? — поинтересовался Костя, когда Мила протянула ему свой пустой бокал.

— Боишься, что напьюсь и потеряю голову?

— Сложно потерять то, чего нет.

— Эй!

— Шучу, — рассмеялся Костя, вновь наливая Миле шампанское, хотя на самом деле опасался, как бы она не перебрала.

— За нас! — Мила подняла бокал, сделала быстрый глоток и, поставив шампанское на стол, положила руку на Костино бедро. — Ну что, Викинг? До полуночи еще долго… Чем бы ты хотел заняться?

— Боюсь, то, чем я хотел бы заняться с тобой, не предусматривает на тебе вечернее платье, а Новый год все же стоит встречать в одежде.

Костя очертил кончиком указательного пальца бретельку ее платья и поставил свой бокал рядом с Милиным. От такой прямолинейности Мила чуть не поперхнулась. Естественно, она рассчитывала на то, что сегодня у них все сложится, но Викинг слишком резко перенял инициативу. Возможно, думала она, месяцы воздержания и целый вечер провокаций наконец возымели результат, но лучше бы не радоваться раньше времени.

Пока миллион самых разных мыслей отплясывали чарльстон в голове Милы, Костя запустил руку в копну ее черных волос, притянул к себе и жадно поцеловал в губы. В следующее мгновение она оказалась у него на коленях.

— Ммм… — простонала Мила, отстраняясь от Кости.

— Ты такая вкусная, — прошептал он.

— А ты небритый, — усмехнулась Мила и почесала свой подбородок. — Черт, как зудит…

— Хочешь сказать, я тебя поцарапал? Я сегодня брился.

— Как-то некачественно ты брился, Викинг! — Она вновь стала целовать Костю, на этот раз нежно, чуть касаясь губами его губ. — Черт!

Мила резко вскочила с Костиных колен, чуть не задев столик бедром, и быстрым шагом направилась к ванной комнате. Костя смотрел ей вслед, не понимая, что сделал не так. Он провел рукой по своему подбородку, чувствуя легкую щетину, но ведь раньше Мила не жаловалась на нее. Вдруг в ванной послышался громкий, полный отчаяния вопль, сопровождаемый сильным грохотом. Костя бросился туда.

Мила сама не заметила, как сбила рукой подставку с бритвенными принадлежностями Кости, но ее не волновало, что хрустальный стакан разбился, а позолоченная кисточка закатилась под ванную. Сейчас она могла думать только о чудовище, смотрящем на нее из зеркала. Мила не пользовалась плотным тональным кремом, только полупрозрачной пудрой и легкими румянами, которые не скрывали ярко-красные пятна, которыми покрылось ее лицо. В комнате при приглушенном свете весь этот ужас не был заметен, а в ванной под ярким светильником отчетливо просматривалось сильное раздражение.

— Мила?!

— Не смотри на меня! — отчаянно крикнула Мила и закрыла лицо руками.

— Милая, дай посмотреть, — ласково сказал Костя и шагнув к Миле, отнял ее ладони от лица. — То-то мне показалось, что ты слишком румяная.

— Я — монстр, — сквозь слезы проговорила Мила. — Не смотри, выключи свет.

— Не говори ерунды. Ты никакой не монстр, а с этим надо что-то делать.

— Чешется, — простонала Мила и потерла запястьем бедро.

— Тут тоже? Дай посмотреть. — Костя опустился перед Милой на корточки и задрал ее юбку.

— Ну вот… Ты лезешь ко мне под юбку, а все не так, как я планировала.

— Тш… Похоже у тебя аллергия, — серьезно сказал Костя. — Сейчас поищу антигистаминное, а ты сними платье, надень что-нибудь из моего, что не будет вызывать зуд.

— Но Викинг…

— Не спорь, Малявка. Раздевайся, а я принесу во что переодеться.

Роняя на пол горькие слезы, Мила стала медленно снимать вечернее платье. Ей было невыносимо обидно, ведь все шло так замечательно: еще чуть-чуть и они бы с Викингом точно сошлись бы, но надо же было такому случиться?!

— Мила, у меня нет антигистаминного! Я пойду в аптеку, — входя в ванную без стука, сказал Костя. Он принес свою старую футболку и домашние шорты, специально выбрав то, что не будет вызывать большего раздражения на коже.

— В какую аптеку, Викинг? Сейчас полдвенадцатого, — шмыгая носом, грустно усмехнулась Мила и, прикрывая одной рукой грудь, другой взяла одежду.

— Трусы тоже снимай, — строго сказал Костя, с ужасом отмечая, что у Милы все тело покрыто аллергическими пятнами, которые не просто ярко алели, но и начинали припухать.

— Это еще зачем?

— Кружево вызовет раздражение. — Костя провел кончиком пальца по кайме Милиных трусиков, и она тут же поморщилась и потянула руку, чтобы почесаться, но он успел перехватить ее за запястье. — Нет. Мила, чесать нельзя ни в коем случае.

— Ну-у-у… — обиженно протянула она и снова заплакала.

— Ну, что ты, маленькая? — Костя аккуратно обнял Милу, стараясь не вызвать сильного зуда своими касаниями.

— Все должно быть не так.

— Знаю, но ничего не поделаешь. Переодевайся и иди в комнату, а я пока выброшу в мусоропровод твои экзотические фрукты и пройдусь по соседям, у кого-нибудь наверняка найдется что-то от аллергии.

— Ты думаешь, это из-за фруктов?

— Уверен.

Мало кто из соседей был рад незваному гостю за полчаса до Нового года. Только в одной квартире ему смогли найти таблетку супрастина, но от нее Миле не стало лучше. Костя пытался уложить ее в спальню, но она запротестовала и заявила, что Новый год встретит в гостиной, однако почти сразу пожалела о своем решении. Ее стало знобить, и голова неприятно кружилась. Когда на всех экранах Москвы появился президент со своей традиционной речью, у Милы поднялась температура.