Капитан Михалис - [95]
Раз ночью греческая знать и капитаны тайно собрались в резиденции митрополита. Вид у всех был такой, как будто уже на рассвете им выступать в поход. Морской волк Стефанис в своих капитанских сапогах даже забыл о хромоте.
У митрополита на чело легла тревога, он все больше молчал – ждал, что скажут остальные.
– Поезжай, владыко, к королю в Афины, – предложил Хрисобурбулас, – поговори с ним, пусть хотя бы пришлет продовольствие и боеприпасы… Не то нам конец… Только сам поезжай: больше он, пожалуй, никого и не послушает.
– Как я могу оставить паству, когда ей угрожают волки? – покачал головой митрополит. – Пускай капитан Эляс едет.
Капитан Эляс гневно сдвинул брови.
– Я воевать привык, а не разговоры разговаривать. Рано меня еще со счетов списывать. Пускай вон Хаджисаввас едет!
– Вот что, – заключил митрополит, – давайте не будем впутывать сюда многострадальную Грецию, а то она опять наживет себе с нами хлопот. Обратим лучше взоры к великим державам, прежде всего к православной России.
– А еще лучше – надеяться на свои силы, – заметил капитан Михалис.
– Вот-вот! – поддержал его капитан Эляс. – «Волк, а волк, отчего ты в лесу всех сильнее?» – «Оттого что свои дела делаю сам!»
– Давайте бросим все по камню в Суду! – опять завел свою песню кир Идоменеас.
Но никто его слушать не стал. В полночь разошлись, так и не придя ни к какому решению.
В пугающей неизвестности проходило время. По ночам турки, наголодавшись и поднакопив за день злости, подстрекаемые муэдзином, бросались гурьбой в греческие кварталы, начинали ругаться и палить в воздух.
А в сумерки, пока они еще отъедались и на улицах было пусто, Али-ага незаметно пробирался к дому капитана Михалиса и сообщал ему новости: о чем вещал имам в мечети, какие разговоры ведутся по кофейням. Муэдзин требует погромов, но беи не все согласны. Старый Али-ага душой болел за греков, особенно волновала судьба сердобольных соседок: случись что, не с кем ему будет словом перемолвиться по вечерам, никто не позаботится о том, чтобы старик не помер с голоду!
Вот и теперь, трижды стукнув в калитку, Али-ага проскользнул во двор капитана Михалиса. Сел на скамейку у колодца, соседи обступили его. Лицо у старого турка было очень расстроенное.
– Будь он проклят, этот телеграф! Прямо как собака! Голова здесь, на Крите, а хвост в самом Константинополе. Схватят ее за хвост, и начинает лаять, беду накликать!
– Какую беду, Али-ага? Говори толком, – допытывался Красойоргис.
– Сказали сегодня паше по телеграфу, что завтра на Крит прибывают аскеры! С пушками, с конницей и под зеленым знаменем Пророка!
– Ох, бедный мой Димитрос! Его же первого схватят! – запричитала кира Пенелопа, всплеснув пухлыми руками.
Али-ага продолжал докладывать, какую радость вызвало это известие в кофейнях: турки порешили взять оружие и идти завтра в порт – присягать знамени Пророка. Окруженный внимательными слушателями, рассказчик горделиво приосанился, понимая, что он уже не убогий старичок, которым все помыкают, а важная персона: от того, какие вести он принесет, что скажет, зависит, может быть, жизнь людей. Так что Али-ага старался и говорить басовито и размеренно, и глядел на всех даже с некоторым высокомерием. Правда, стоило появиться капитану Михалису – сразу тушевался.
– Надо капитана Михалиса позвать, послушаем, что он скажет, – робко предложил Мастрапас, его глаза округлились от ужаса. – Я так думаю, что завтра и носа на улицу показывать нельзя!
– Истинно говоришь, – поддержала его кира Хрисанфи. – Пусть Господь меня простит, но к вечерне я ни за что не пойду!
Она тоже ночевала в доме капитана Михалиса, потому что брат все время пропадал у Эмине. «Вместо того чтобы окрестить ее, сам басурманом стал», – с досадой думала она, но помалкивала.
В эту ночь все спали, как говорится, вполглаза: каждый думал, как бы спастись, пока не поздно.
А утром в порту затрубили трубы, заалели турецкие фески, в воздухе запахло чем-то тяжелым, словно в мечети. Трасаки спозаранок сбежал из дому, вскарабкался на скалу у входа в порт и жадными глазами смотрел на происходящее… Вот причалил черный корабль, с него повалили косоглазые, щербатые, прокаленные на солнце аскеры. Выгружали трубы, барабаны, пушки, сводили на берег коней. За аскерами хлынула гомонящая толпа дервишей в зеленых рясах, высоченных белых чалмах, с ятаганами за поясом. На молу заморские гости развернули зеленое знамя и начали плясать вокруг него.
Трасаки подошел ближе. Дервиши, прихлопывая, затянули унылую песню, однако постепенно вошли в раж. Пляска становилась все стремительнее, дервиши наступали друг другу на ноги, вертелись волчками. Ветер яростно трепал рясы. В запале, выхватив ятаганы, бесноватые принялись биться. Потекла кровь, послышались стоны… И так же постепенно ритм движений стал ослабевать, оружие снова оказалось в ножнах, крики и завывание сменились еле слышным бормотанием: дервиши устали…
В полдень Трасаки вернулся домой и свистящим шепотом сообщил об увиденном.
– Чего шипишь? Испугался? – хмуро спросил отец.
– Кого? Аскеров? Да ни капельки!
– А дервишей?
– Тоже нет…
– Так кого же?
Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.
Творческое наследие Никоса Казандзакиса (1883–1957) – писателя, поэта, драматурга, эссеиста, исследователя и переводчика – по праву считается одним из наиболее значительных вкладов в литературу XX века. Родная Греция неоднократно предоставляла писателю возможность испытать себя и вплотную соприкоснуться с самыми разными проявлениями человеческого духа. Эта многогранность нашла блистательное отражение в романе о похождениях грека Алексиса Зорбаса, вышедшем в 1943 году, экранизированном в 1964-м (три «Оскара» в 1965-м) и сразу же поставившем своего создателя в ряд крупнейших романистов мира.
«Последнее искушение Христа» — роман греческого писателя Никоса Казандзакиса, который принес его автору всемирную известность. Впоследствии американский режиссёр Мартин Скорсезе снял по этому роману фильм, также ставший заметным событием в культуре XX века.
Эта книга не жизнеописание, но исповедь человека борющегося. Выпустив ее в свет, я исполнил свой долг — долг человека, который много боролся, испытал в жизни много горестей и много надеялся. Я уверен, что каждый свободный человек, прочтя эту исполненную любви книгу, полюбит Христа еще сильнее и искреннее, чем прежде.Н. Казандзакис.
Писатель, от лица которого ведётся повествование, решает в корне изменить свою жизнь и стать человеком действия. Он арендует угольное месторождение на Крите и отправляется туда заниматься `настоящим делом`. Судьба не приносит ему успеха в бизнесе, не способствует осуществлению идеалистических планов, но дарует нечто большее. Судьба даёт ему в напарники Зорбу.`Грек Зорба` — роман увлекательный, смешной и грустный, глубокий и тонкий. Мы встретимся с совершенно невероятным персонажем — редчайшим среди людей, живущих на Земле.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.