Капитан Михалис - [92]
– Всем сохранять спокойствие! Греков пальцем не трогать! Иначе крах! Мне тут такое рассказали про некоего козла… – И для пущего устрашения пересказал старейшинам Барбаяннисову сказку.
Затем пошел по греческим домам, оставленным хозяевами и тотчас занятым сбежавшими из деревень турками. Они взламывали двери, разводили костры прямо в комнатах или на террасах, селились по нескольку семей вместе…
– Возвращайтесь в свои деревни! – кричал паша. – Кто вас надоумил?.. И не трогать гяуров! Клянусь Магометом, мы же все погибнем! Вот, сказывают, один козел… – И опять повторял страшную притчу.
Так ходил он по всему городу в сопровождении арапа, и в завывании ветра ему слышались зловещие пророчества виноградной лозы.
Турки немного поутихли. Капитан Михалис смог наконец заснуть ночью, и ему приснился странный сон. Будто где-то в поле собралось много народу. Музыканты с трубами, флейтами, барабанами играли национальный гимн. Долго играли, но их как будто никто не слышал. Внезапно появился какой-то критский богатырь с огромным подносом, уставленным рюмками, и начал угощать всех ракией. Люди пили, и в голове у них прояснилось настолько, что они сумели расслышать слова гимна:
– К чему бы это? – пробормотал капитан Михалис, протирая глаза. – Вот уж истинно говорят, будто, когда мы спим, душа властвует над нами! А ведь душа глупа, еще глупее, чем Эфендина.
Много позже, в горах, ведя бои с турками, понял капитан Михалис значение этого сна.
Было воскресенье. Катерина и Риньо пошли в церковь и младенца с собой взяли, чтоб своим плачем не сердил отца. Трасаки побежал к своему приятелю Андрикосу. Капитан Михалис был рад остаться дома один. Он осмотрел свое хозяйство: в кладовой припасов хватит надолго. И муки, и вина, и оливкового масла вдосталь. С балок свисали длинные связки гранатов, айвы, лука. В доме тоже все благополучно: чистота, порядок, везде ковры, сундуки ломятся от белья. Вот и хорошо, пускай турки полюбуются, когда придут грабить. Помнится, отец рассказывал, что в 1821 году перепуганные христиане, спасаясь от резни, тащили с собой в горы все, что могли, а дед все бросил как есть. «К чему, – говорит, – позориться? Бес с ним, с добром, зато эти псы увидят, что мы живем в достатке!» Вот и он, внук своего деда, довольный, вернулся в свою комнату, стены которой были увешаны оружием. Сел под божницей, закурил. Мысленно он уже вел людей на подвиги. Перед глазами встала объятая пламенем крепость. И какой-то всадник – вылитый он, с такой же бородой, в тех же башмаках и с черным платком на голове, – ломает двери, рушит минареты, врывается в турецкие дома… Вон и зеленые ворота усадьбы. В саду поблескивает красно-зеленый фонарь. Он разбивает стекляшки, и все тонет во тьме. Затем медленно поднимается на второй этаж, пьянея от запаха мускуса. Кругом мрак, и только впереди, в конце благоуханного коридора, светятся две маленькие ножки…
Капитан Михалис взревел, выхватил из-за иконы кинжал с черной рукояткой и вонзил себе в бедро. Хлынула кровь, но он и не подумал ее остановить. Лишь немного успокоившись, перевязал рану и упал на постель. Послышались голоса вернувшихся из церкви жены и дочери. Капитан Михалис открыл глаза и стал прислушиваться к разговору.
– Трасаки еще не приходил? – спросила мать, разжигая огонь.
– Куда там! – рассмеялась Риньо. – У них служба так рано не кончается!
Трасаки каждое воскресенье в знак протеста служил в хлеву Красойоргиса свой молебен. Сперва рано утром мальчишки караулили своих сверстников на подходе к церкви. Только появится кто в праздничной одежде да с чистым платочком, в котором завернута монетка, тут же бросаются к нему и когда уговорами, а когда и силком тащат в хлев.
– Нечего, – говорят, – в чужую церковь ходить, когда своя есть!
Осла Красойоргиса привязывали в углу. Один из мальчишек вставал на пороге, изображая церковного старосту, собирал в небольшую миску монеты и выдавал каждому по спичке вместо свечи. Николас, самый рослый из всех, напяливал бумажный колпак и маску, сохранившиеся с масленицы, с важным видом взбирался на осла и сидел на нем, непрестанно что-то бормоча: он был за митрополита. Андрикосу, сыну Красойоргиса, отводилась роль дьякона. Он раздобыл где-то кадило, насыпал туда раскаленных углей и обкуривал ладаном «прихожан», которые, благочестиво склонив головы, крестились. Некоторые даже истово отбивали поклоны, после чего все руки, колени и лбы у них были в навозе. А Трасаки вставал посреди хлева и принимался нараспев вместо Евангелия читать «Робинзона Крузо». Сначала слышался только его голос, но потом все «верующие» расходились и начинали голосить кто во что горазд. Один затягивал амане, другой распевал частушки, третий – песню, выученную в школе: «Высоко в горах, где стоит одиноко церквушка…»
Спустя какое-то время к хору присоединялся осел. Этот своим ревом поднимал на ноги весь дом, и Красойоргис, который по субботам любил выпить, чертыхаясь, вскакивал с постели, хватал палку поувесистее и несся в хлев.
Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.
Творческое наследие Никоса Казандзакиса (1883–1957) – писателя, поэта, драматурга, эссеиста, исследователя и переводчика – по праву считается одним из наиболее значительных вкладов в литературу XX века. Родная Греция неоднократно предоставляла писателю возможность испытать себя и вплотную соприкоснуться с самыми разными проявлениями человеческого духа. Эта многогранность нашла блистательное отражение в романе о похождениях грека Алексиса Зорбаса, вышедшем в 1943 году, экранизированном в 1964-м (три «Оскара» в 1965-м) и сразу же поставившем своего создателя в ряд крупнейших романистов мира.
«Последнее искушение Христа» — роман греческого писателя Никоса Казандзакиса, который принес его автору всемирную известность. Впоследствии американский режиссёр Мартин Скорсезе снял по этому роману фильм, также ставший заметным событием в культуре XX века.
Эта книга не жизнеописание, но исповедь человека борющегося. Выпустив ее в свет, я исполнил свой долг — долг человека, который много боролся, испытал в жизни много горестей и много надеялся. Я уверен, что каждый свободный человек, прочтя эту исполненную любви книгу, полюбит Христа еще сильнее и искреннее, чем прежде.Н. Казандзакис.
Писатель, от лица которого ведётся повествование, решает в корне изменить свою жизнь и стать человеком действия. Он арендует угольное месторождение на Крите и отправляется туда заниматься `настоящим делом`. Судьба не приносит ему успеха в бизнесе, не способствует осуществлению идеалистических планов, но дарует нечто большее. Судьба даёт ему в напарники Зорбу.`Грек Зорба` — роман увлекательный, смешной и грустный, глубокий и тонкий. Мы встретимся с совершенно невероятным персонажем — редчайшим среди людей, живущих на Земле.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.