Капитан Михалис - [68]
– Ну и худа! Грудей-то совсем нет… Как же она детей будет кормить?
– Выкормит, не волнуйся! Помнишь, прошлый год была у меня коза Маврука? Тоже вымени видно не было. А потом окотилась – откуда что взялось!
– Так у этой и задницы-то нет – где ж ребенку поместиться?
– Бог не выдаст, свинья не съест! Женщина в замужестве всегда полнеет.
Плыл по комнате шепоток, монотонно бубнил поп Манолис. Наконец грянули «Исайя, ликуй!», кум обменял венцы, родственники обступили новобрачных, засыпая их пожеланиями. Затем все расселись за накрытыми столами, послышалось чавканье и бульканье. Все произошло так стремительно, что жених и опомниться не успел. С трудом различал лица, голоса… Вот отец возвышается на диване, словно на троне, и уминает жареного поросенка. По правую руку от него – капитан Михалис, по левую – капитан Поликсингис… А вот как будто появился брат жены, Дьямандис, в платке, надвинутом на самые глаза, и, ни с кем не поздоровавшись, прошел прямо на кухню. Капитан Поликсингис тут же вскочил, вылетел в кухню, и оттуда донеслись крики, брань и звон разбитого стекла…
Капитан Михалис заскрежетал зубами, хотел было вмешаться, да передумал. Подошла его дочь с подносом, угостила отца прохладным вишневым напитком. Капитан Михалис выпил, немного остыл, поднял на Риньо глаза, и суровые черты немного смягчились. Какая славная, услужливая девушка: чья же она? Не мог вспомнить. Весь вечер безошибочно угадывает, чего ему хочется – воды, вина, закуски или цигарку… Он знаком подозвал жену.
– Это чья ж такая? – спросил он, показывая глазами на Риньо.
Катерина вздохнула:
– Это дочь твоя…
Капитан Михалис опустил голову и не произнес больше ни слова.
С кухни вернулся разгоряченный Поликсингис. Все с любопытством воззрились на него. Поликсингис выдавил из себя улыбку.
– Выпил он, уж извините.
Он сел рядом с капитаном Михалисом, желая как-то загладить беспардонное поведение своего племянника. Капитан Михалис потянул ноздрями воздух и отодвинулся: от соседа вовсю разило мускусом. Но Поликсингиса, решившего выяснить отношения, это не остановило. Тут дело не только в племяннике… Он чувствовал, что в последнее время Михалис избегает его. Почему?.. В чем он провинился?.. Для храбрости капитан Поликсингис опрокинул одну за другой несколько рюмок и заговорил:
– Ты словно бы меня сторонишься, капитан Михалис. Отчего это?
– Ты бы лучше не спрашивал, себе дороже станет.
– А хоть и дороже… Давай уж начистоту!
– Туретчиной от тебя воняет, ясно? – отрубил Михалис.
– Как?.. Ты все знаешь? – смутился капитан Поликсингис.
Капитан Михалис в упор посмотрел на него, и смутные подозрения сразу подтвердились. Кровь ударила ему в голову, он схватил скамейку, которую Риньо заботливо подставило ему под ноги, и чуть было не переломил ее пополам.
– Знаю! – ответил он сквозь зубы. – Креста на тебе нет – с басурманкой якшаться!
– Она примет нашу веру! – выдохнул Поликсингис.
Капитан Михалис вскочил, все плыло у него перед глазами.
– А чего так? Лучше уж ты в ихнюю веру переходи, хоть не будешь глаза мозолить! – буркнул он и стремительно вышел во двор.
Приближался рассвет. Деревенские гости продолжали есть, пить и веселиться. Кто-то достал из торбы волынку, во дворе уже отплясывали пендозали[53]. Молодожены – унылые, подавленные – сидели в углу на диване; ни он, ни она не торопились подняться наверх и лечь на усыпанное цветами брачное ложе. Старый Сифакас с закрытыми глазами слушал, как резвятся вокруг молодые, и представлял себя вековым платаном, а это – все его побеги…
Капитан Михалис заглянул в комнату и потемневшими от гнева глазами приказал жене: пошли!
Бог дал миру новый день. Солнце заглянуло во двор, где недавно отшумела свадьба. Везде валялись обглоданные кости, куски зачерствевшего хлеба, вповалку спали пьяные великаны, спрятав лица в бородах и всклокоченных волосах. Сегодня, на четвертый день Пасхи, в городе открылись лавки и мастерские. Солнце, обласкав их стены, покатилось в поля, в оливковые рощи, чуть задержалось над хутором Нури-бея, любуясь свежевыкрашенными окнами, перед которыми вовсю цвел жасмин. Сегодня Нури-бею привезли из Александрии четырех попугайчиков – двух зеленых и двух зелено-голубых, с желтой грудкой. Хозяин загодя нанял слепого певца Ибрагима: каждую пятницу тот будет играть на бубне и петь, развлекая Эмине-ханум. Вот уже пятнадцать дней Нури не появлялся в Мегалокастро: словно влюбленный щегол, устраивал он летнее гнездышко для своей подруги и страсть как соскучился. Третьего дня велел передать ей, что приедет, ибо не в силах больше выносить разлуку. Но она ответила через арапа, что, кажется, понесла и теперь никого не желает видеть. Только по вечерам приходит к ней Хамиде, дает ей какие-то снадобья, чтобы снять головную боль, поэтому пусть Нури-бей не приезжает до тех пор, пока она не родит.
Мало одного несчастья – пятнадцать дней не видеть любимую женщину и получить от нее такой ответ, – так еще и паша прислал к нему вчера сеиза – напомнить, что он слишком медлит с данным обещанием: позор не смыт, аги ропщут.
К тому же отец снится бею каждый день: ничего не говорит и даже не стоит у изголовья, а проходит мимо широкими шагами, босой, в лохмотьях, не удостоив сына взглядом.
Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.
Творческое наследие Никоса Казандзакиса (1883–1957) – писателя, поэта, драматурга, эссеиста, исследователя и переводчика – по праву считается одним из наиболее значительных вкладов в литературу XX века. Родная Греция неоднократно предоставляла писателю возможность испытать себя и вплотную соприкоснуться с самыми разными проявлениями человеческого духа. Эта многогранность нашла блистательное отражение в романе о похождениях грека Алексиса Зорбаса, вышедшем в 1943 году, экранизированном в 1964-м (три «Оскара» в 1965-м) и сразу же поставившем своего создателя в ряд крупнейших романистов мира.
«Последнее искушение Христа» — роман греческого писателя Никоса Казандзакиса, который принес его автору всемирную известность. Впоследствии американский режиссёр Мартин Скорсезе снял по этому роману фильм, также ставший заметным событием в культуре XX века.
Эта книга не жизнеописание, но исповедь человека борющегося. Выпустив ее в свет, я исполнил свой долг — долг человека, который много боролся, испытал в жизни много горестей и много надеялся. Я уверен, что каждый свободный человек, прочтя эту исполненную любви книгу, полюбит Христа еще сильнее и искреннее, чем прежде.Н. Казандзакис.
Писатель, от лица которого ведётся повествование, решает в корне изменить свою жизнь и стать человеком действия. Он арендует угольное месторождение на Крите и отправляется туда заниматься `настоящим делом`. Судьба не приносит ему успеха в бизнесе, не способствует осуществлению идеалистических планов, но дарует нечто большее. Судьба даёт ему в напарники Зорбу.`Грек Зорба` — роман увлекательный, смешной и грустный, глубокий и тонкий. Мы встретимся с совершенно невероятным персонажем — редчайшим среди людей, живущих на Земле.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.