Капитан Михалис - [137]
Паша улыбнулся.
– Ишь какой быстрый! Нельзя быть таким легковерным! Путь хоть два года пройдет!
– А он не так глуп, как я думал… – пробормотал себе под нос арап, ставя джезве на огонь.
День угасал, а взволнованный митрополит все смотрел в бинокль с крыши своего особняка на разбушевавшееся море. С кораблем, приплывавшим в Мегалокастро каждую неделю, он ждал тайного гонца из Греции с указаниями, по какому пути двигаться Криту в этот тяжелый час. Капитаны еще сражаются с турками в горах. В победу уже не верят, но оружие не складывают.
– Ради всего святого, спрячем оружие до лучших времен! – уговаривают благоразумные. – Пройдут годы, мы окрепнем, окрепнет и наша несчастная Мать, и тогда можно будет снова поднять знамя борьбы. Если нет у тебя сил отрубить кому-то руку, делай вид, что целуешь ее!
– Нет! – возражали отчаянные. – Свобода или смерть!
А Греция то грозила Турции, хотя сама дрожала перед ней, то припадала к ногам Европы и умоляла. Митрополит колебался между этими мнениями. Ум подсказывал ему: «Спокойствие, терпение, покорись!» Но неистовое сердце вопило: «Свобода или смерть!» И вот сегодня, хвала Всевышнему, прибывает тайный посол из Греции… Весь день всматривался митрополит в морскую даль, но сгустился мрак, море начало штормить, а корабль все не показывался на горизонте.
Значит, завтра. Утро вечера мудренее. Вот и еще день прошел…
Митрополит направился в церковь помолиться, чтоб море успокоилось…
Ночь миновала. Шторм утих. Вдали уже виден Крит. Занимается заря. С гор доносится аромат тимьяна. Стоя на носу корабля, Козмас, первый внук капитана Сифакаса, глубоко вдыхает запахи родины. Дикие скалы, кое-где чернеют деревья, горные вершины уже порозовели. Да, посреди зимы будет настоящий весенний день. Сжалился Господь над птицами и людьми и опять послал им немного солнца. Козмас, вытянув шею, все глядит и не может наглядеться на родную землю. Каким уезжал он отсюда двадцать лет назад и каким теперь возвращается! Повернулся. Рядом с ним стояла невысокая, бледная женщина с большими испуганными глазами.
– Крит! – воскликнул Козмас и нежно дотронулся до ее плеча.
Женщина вздрогнула.
– Здесь ты родишь нашего сына, – сказал он тихо. – Теперь это и твоя родина, другую забудь…
– Да, дорогой…
Она вдруг схватила его руку, судорожно сжала, будто ей хотелось убедиться, что муж рядом.
А Крит с его горами, оливковыми рощами и виноградниками все приближался. Вдали в солнечных лучах белели купола Мегалокастро. Деревья уже не сливались в одну зеленую полосу. В утренней тишине послышался крик петуха. Просыпался мир.
– Скоро ты войдешь в дом моего отца, – продолжал Козмас. – Ну, возьми себя в руки! Я же всегда с тобой… с тобой и нашим сыном, которого ты носишь. Не забывай: тебе нельзя волноваться… Моя мать – святая женщина. Она полюбит тебя. Вот только сестра…
Он замолчал, нахмурил брови.
– Что? – спросила женщина и встревоженно посмотрела на мужа.
– Когда ей исполнилось двенадцать лет, отец запретил ей выходить за ворота, и бедняжка всю жизнь провела взаперти. Дни напролет ткала, вышивала, готовила себе приданое. Когда же отец возвращался вечером домой – пряталась в своей каморке. Так исполнилось ей лет двадцать, и однажды увидела она в окно юношу, который ходил перед домом и все поглядывал на нее. И на другой день то же самое, и на третий. Как-то вечером соседка передала ей от парня записку: он писал, что любит и просит выйти к нему вечером… Ну, девичье сердце… сама знаешь, в общем, согласилась она, велела соседке сказать, что в полночь выйдет к калитке…
– Не надо, не рассказывай, прошу тебя! – шепнула женщина.
– Нет, ты должна знать, – ответил Козмас. – Ну вот, в полночь сестра выскользнула босиком, чтоб лестница не скрипнула. Но отец подстерег ее и вышел следом неслышно, как зверь. Несчастная прокралась во двор, но в то мгновение, когда она уже протянула руку, чтобы открыть калитку, старик набросился на нее, схватил за волосы. Она от страха лишилась чувств. Он втащил ее обратно в дом, запер на ключ, а ключ засунул себе за пояс – и все это без единого слова. С тех пор сестра больше не подходила ни к двери, ни к окну долгие годы… у нее помутился рассудок. Вот уж больше двадцати лет, как отец погиб, защищая Аркади, а она хозяйничает в доме, стирает, готовит и все шьет себе приданое, бедняжка. И поздними вечерами, если проходит мимо запоздалый прохожий, она выглядывает в окно и кричит ему: «А полночь скоро? А полночь скоро?»
Козмас умолк, вспоминая русые волосы, голубые глаза, смех сестры, когда она еще была девочкой… Все это ожило, вынырнуло словно из черной морской пучины, что простерлась у него под ногами…
Он сделал несколько шагов по палубе, заглянул в трюм: там вповалку спали низами. В нос ударил смрад. Он отвернулся.
– Несчастный Крит!.. – прошептал Козмас и потрогал рукой пиджак, в подкладку которого было зашито секретное письмо. И опять повернулся к жене. – Я тебе это для того рассказываю, чтоб ты не ругалась, когда войдешь в дом.
Крит становился все ближе, подкрадывался, будто морское чудовище. Теперь уже Козмас различал на севере, за Мегалокастро, очертания легендарной горы Юхтас, напоминающей лежащего навзничь человека. Высоко над оливковыми рощами и виноградниками вздымались его покатый лоб, мощный нос, борода из скал и пропастей… Чуть приподняв голову, он, казалось, наблюдает за происходящим и повелевает Критом.
Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.
Творческое наследие Никоса Казандзакиса (1883–1957) – писателя, поэта, драматурга, эссеиста, исследователя и переводчика – по праву считается одним из наиболее значительных вкладов в литературу XX века. Родная Греция неоднократно предоставляла писателю возможность испытать себя и вплотную соприкоснуться с самыми разными проявлениями человеческого духа. Эта многогранность нашла блистательное отражение в романе о похождениях грека Алексиса Зорбаса, вышедшем в 1943 году, экранизированном в 1964-м (три «Оскара» в 1965-м) и сразу же поставившем своего создателя в ряд крупнейших романистов мира.
«Последнее искушение Христа» — роман греческого писателя Никоса Казандзакиса, который принес его автору всемирную известность. Впоследствии американский режиссёр Мартин Скорсезе снял по этому роману фильм, также ставший заметным событием в культуре XX века.
Эта книга не жизнеописание, но исповедь человека борющегося. Выпустив ее в свет, я исполнил свой долг — долг человека, который много боролся, испытал в жизни много горестей и много надеялся. Я уверен, что каждый свободный человек, прочтя эту исполненную любви книгу, полюбит Христа еще сильнее и искреннее, чем прежде.Н. Казандзакис.
Писатель, от лица которого ведётся повествование, решает в корне изменить свою жизнь и стать человеком действия. Он арендует угольное месторождение на Крите и отправляется туда заниматься `настоящим делом`. Судьба не приносит ему успеха в бизнесе, не способствует осуществлению идеалистических планов, но дарует нечто большее. Судьба даёт ему в напарники Зорбу.`Грек Зорба` — роман увлекательный, смешной и грустный, глубокий и тонкий. Мы встретимся с совершенно невероятным персонажем — редчайшим среди людей, живущих на Земле.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Повесть о рыбаках и их детях из каракалпакского аула Тербенбеса. События, происходящие в повести, относятся к 1921 году, когда рыбаки Аральского моря по призыву В. И. Ленина вышли в море на лов рыбы для голодающих Поволжья, чтобы своим самоотверженным трудом и интернациональной солидарностью помочь русским рабочим и крестьянам спасти молодую Республику Советов. Автор повести Галым Сейтназаров — современный каракалпакский прозаик и поэт. Ленинская тема — одна из главных в его творчестве. Известность среди читателей получила его поэма о В.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.