Капитан Брамы - [69]

Взгляд Пестрого упал на валяющийся на полу диск:

— О, дастардар-у… простите, оружие народа гор.

Пестрый протиснулся в келью и поднял с пола «рыбку»:

— Ого, эта штука заряжена. Если уметь ей пользоваться, всех нас легко можно перебить. Да.

— Кто здесь? — спросил отец Василий, не отрывая лица от подушки.

— Не переживайте, — сказал Капитан, — это… это… страж. Благое существо. Хотя Вы и повинны в крови этого народа, который, кстати, не сделал ничего плохого Вам. Но Вас искусил демон. Мы понимаем.

— Демон, — повторил отец Василий, по прежнему не отрывая лица от подушки. — Да, конечно, демон. Несложно догадаться, раз Николай из Брамы здесь, то и демон где-то рядом.

— Что ж, поделом мне. Наказуя наказуеши мя Господи. Я оказался недостойным. Я приму наказание…. Нет, Господи, я не могу сейчас умереть! Будь ко мне милосердным! Я должен увидеть царя!.. Глупец, малодушный глупец. Что эта бренная жизнь по сравнению с Вечностью…

— Отец Иван, ты ему ничего не повредил? — спросил я. — Кажется, он бредит.

— Упаси Господи! Я же аккуратно. Только ногу, обычный болевой прием.

Пестрый склонился над лежащим отцом Василием:

— Неужели я его так напугал?… Или так тяжка утрата того, во что верил?

Пестрый положил руку на плечо лежащего иеромонаха:

— Послушай, человек, я не собираюсь тебя мучить или убивать. Ты поступил плохо. Но я не сужу тебя. Ты был сам не свой, под чарами демона.

Отец Василий оторвал лицо от подушки. Посмотрел отсутствующим взглядом на Пестрого, потом оглядел всех нас.

— Матрица, — тихо сказал он, — да, да, матрица. Фильм такой… был. И у меня было такое ощущение, что все вот так произойдет… Вы все явитесь. Да, явитесь. В Матрице… Поэтому, поэтому вас нет Я сплю…

Отец Василий уронил лицо в подушку:

— Я сплю, — повторил он, — сплю. А когда проснусь, все будет, как и должно быть. Я увижу свою прежнюю келью. И отец Ферапонт…

Отец Василий пробормотал что-то совсем неразборчивое и, кажется, заснул.

— Матри-у-ца, — повторил Пестрый и аккуратно положил руку иеромонаху на затылок. — Пусть будет Матри-у-ца. Сон. Отдых. Спи.

Пестрый тихо запел. Через пять минут отец Василий спал глубоким сном.

Исток

Все шло отлично. Немного, правда, рисковали, пока бежали по открытой местности — холмы защищали мало. Особенно непросто пришлось возле холма с брошенным человеческим поселением. Здесь дорога была прямой, без поворотов.

Их счастье, что никто из гномов не догадался применить «рыбку». Цепкий глаз Клена сразу заприметил, что «рыбки» были у Гришки и еще двух его соплеменников.

Достигнув Брошенного леса, стражи с облегчением вздохнули. Здесь они в своей среде. Боялись только, что гномы вдруг повернут обратно. Но нет, четко, как человеческие машины, они исполняли приказ «игумена»: «догнать и убить!»

Со страшным треском дети гор вломились в заросли Брошенного леса. Стражи повели их на юг, в сторону моря.

Вели голосами, поэтому шумели, как только могли. Гномы следовали по пятам, не отступая.

Через полчаса показались небольшие, круглые холмы, похожие на причудливые походные шатры. Они миновали огромный ствол поваленного дерева, виденный Серебряным в тонком сне. Священная пещера была совсем рядом.

Вот и поляна, а на ней отдельно стоящий холм, чем-то напоминающий гигантский гриб, со съехавшей шляпой. Да, это он. Священная пещера здесь. Остается найти вход, тщательно спрятаться и обманными голосами заманить гномов в пещеру (самая трудная часть плана).

Вход должен быть с восточной стороны. Там, где «шляпа» холма резко задрана вверх — ровная каменная стена и в ней вход в пещеру.

Они обогнули холм, и тут Клен закричал:

— Вход, вход завалили!

В отчаянье стражи кинулись разбирать завал руками. Завал был свежий, сделанный наспех, — ветки, небольшие стволы деревьев, песок. Все это можно легко раскидать, при наличии времени, но его-то как раз и не было. На поляне уже показались гномы.

— Отступаем в лес, — сказал Белодрев, — быстрей!

Он и Клен кинулись под деревья. Остался Брат.

— Брат, отступай! — крикнул Клен.

— Ведите их вокруг холма, — Брат распрямился, показывая рукой куда вести, — я успею разо…

Он не договорил. В воздухе что-то низко прогудело, как будто пролетел огромный шмель. Брата резко качнуло, словно молодое дерево при сильном порыве ветра. В районе груди, наискосок, прочертилась черная полоса, вспыхнула багровым пламенем. Брат упал разорванный почти пополам.

Из-за дерева показался Гришка с «рыбкой» в губах. Клен с Белодревом метнули в него свои золотистые шарики. Выронив «рыбку» Гришка замахал руками и свалился, лишившись чувств.

Второй гном поднес к губам «рыбку». На его голову стремительно обрушилась большая белая чайка. Чайка возникла будто из неоткуда. Гном отчаянно замахал руками, прогоняя птицу, и потерял свою «рыбку». Белая чайка метнулась в кусты.

Оставшиеся гномы подняли боевые топоры, готовясь к атаке. Дальше произошло нечто невероятное; гномы на мгновение замерли, развернулись и кинулись обратно, подхватив Гришку.

Белодрев и Клен бросились к убитому стражу. Брат лежал неестественно вытянувшись, разорванная плоть еще дымилась. Белодрев нагнулся и прикрыл ему глаза:

— Да будет благословленным для тебя путь на другой Берег.