Кант: биография - [51]

Сходным образом Кант изменяет и определяет принцип достаточного основания. Называя его, вместе с Христианом Августом Крузием (1715–1775), принципом определяющего основания, он отклоняет определение, данное ему Вольфом, как тавтологическое, указывает на ряд связанных с ним трудностей, но в конце концов защищает его. В частности, он разбирает утверждение Крузия, что этот принцип ведет к «фатуму стоиков», и даже «потрясает всякую свободу и нравственность». Его довод не нов, но выражен у него «более ясно и убедительно»[381]. Поэтому принцип достаточного основания нужно защищать заново. Кант подробно делает это, тем самым снова принимая один из базовых принципов философии Лейбница. Отвергая два других принципа, которые обычно считались следующими из принципа достаточного основания, Кант предлагает два собственных: 1) принцип последовательности, гласящий, что субстанции могут изменяться лишь постольку, поскольку они связаны с другими субстанциями; их взаимозависимость определяет, насколько они изменяются; и 2) принцип сосуществования: «конечные субстанции только в силу того, что они существуют, не находятся еще ни в каких отношениях друг к другу» и сообщаются лишь постольку, поскольку удерживаются в том или ином виде божьей волей как общим источником их существования. Божественный разум удерживает их «в том или ином виде взаимного отношения»[382].

Кант намеревается предложить новую систему. Он называет ее «системой всеобщей связи субстанций». Она способна воздать должное тому, что верно в теории физического влияния, а также тому, что верно в теории предустановленной гармонии, но ее не следует отождествлять ни с той, ни с другой. Таким образом, эта диссертация в некотором важном смысле представляет из себя обещанное продолжение «Живых сил». Кант пытается показать, каким образом действенная причинность по отношению к внешним отношениям субстанций совместима с изменениями, «происходящими внутри» и основанными на внутренних принципах. Действенная причинность представляет мертвые силы, внутренние изменения представляют живые силы, но Бог в конечном счете является источником обоих видов сил и поддерживает их в гармонии.

В этой работе обозначены метафизические основания того рода промежуточной системы, которую впервые предложили «Живые силы». Эта система должна преодолеть недостатки «общеизвестной системы физического влияния» и недостатки теории Лейбница[383]. Гармония, о которой говорит Кант, не преД-установлена, а установлена через «взаимную зависимость субстанций». В то же время Кант считает, что эта система совместима с истинной верой. Характерно, что он заканчивает диссертацию, отмечая, что, конечно, есть

…люди, с особым усердием выискивающие в книгах неправильные выводы и всегда умеющие извлечь из чужих высказываний немного яду. Возможно, что эти люди – чего я отрицать не стану – и в этом нашем сочинении сумеют тому или иному положению придать извращенный смысл. Но я предоставляю им действовать как им заблагорассудится, и, полагаю, мне нет надобности беспокоиться о том, что кому-то захочется превратно судить; а мне надлежит идти далее по прямому пути исследования и науки, и я прошу всех тех, кто заботится о процветании свободной науки, отнестись к этому моему начинанию с подобающим вниманием[384].

В перекличке с предисловием «Живых сил» Кант здесь обещает продолжить начатый там курс, не оглядываясь на тех, кто может преследовать его по религиозным мотивам.

Тесно связанной с этой диссертацией, или «Новым освещением», была диссертация 1756 года, озаглавленная «Применение связанной с геометрией метафизики в философии природы. Часть I: Физическая монадология». Фридрих II постановил, что пост ординарного профессора можно получить, лишь выдержав по меньшей мере три публичные защиты. «Физическая монадология» предназначалась для выполнения этого требования[385]. Кант защитил ее 10 апреля 1756 года. Эта работа представляет собой дальнейшее изложение систематических основ его физических теорий. Мы видим, что его фундаментальная позиция с 1746 по 1756 год не изменилась. Он по-прежнему отдает предпочтение системе, промежуточной между ньютоновской или декартовской и лейбницевской. Полное описание реальности должно включать монады, или «активные сущие», природу которых нельзя объяснить математическим пространством с его произвольными определениями. «Пространство, делимо до бесконечности, а не составлено из простых частей»[386]. В то же время тела состоят из простых элементов, которые более нельзя разделить. Одна из центральных задач кантовской «Физической монадологии» – показать, что неделимость или простота монад не противоречит бесконечной делимости пространства. В качестве причины этого Кант высказывает предложение, что пространство, как указывал Лейбниц, не субстанциально, а «есть явление внешнего отношения единиц-монад»[387]. Монада «определяет область (spatiolum) своего присутствия» своей деятельностью. Она препятствует тому, чтобы другие вещи вторгались в сферу ее деятельности. В самом деле, «сила, посредством которой простой элемент тела занимает свое пространство, есть та же самая, которую иногда называют непроницаемостью; и если бы отказаться от этой силы, то и последней не может быть места»