Кант: биография - [30]
Атмосфера, царившая в городе, когда Кант был ребенком, едва ли была либеральной или просвещенной. Правительство было деспотичным и удушающим, больше феодальным, чем современным. Фридрих Вильгельм I мог иметь самые благие намерения в том, что касалось благополучия его подданных, но воплощение их в жизнь оставляло желать лучшего.
Впрочем, город был не только прусским гарнизоном, но и международным торговым портом и столицей Пруссии. Там все еще размещались некоторые важные учреждения прусского государства. Это был город торговцев и бюрократов, богатых и бедных. Сам Кант считал:
…большой город, центр государства, в котором находятся правительственные учреждения и университет (для научной деятельности), город, связанный с морской торговлей и расположенный на реке, что содействует общению с внутренними областями страны, а также со странами, где говорят на других языках и господствуют иные нравы, – такой город, как, например, Кёнигсберг на Прегеле, можно считать подходящим местом для расширения знания о людях и о мире, которое здесь доступно и без путешествий[195].
Вопреки мнению многих комментаторов, Кёнигсберг не был захолустьем.
Эмануил вырос не в самом городе, но в непосредственной близости, в Переднем Форштадте. В административном плане этот район принадлежал к части города, которая называлась Кнайпхоф. Это был жилой район и в то же время оживленный коммерческий центр, где находились склады зерна и других товаров, а также множество пивных и гостиниц. Заттлерштрассе, где Кант жил после 1733 года, полностью оправдывала свое название. Это была улица, сплошь заполненная магазинами и мастерскими шорников и седельников, оживленное, шумное и довольно разношерстное местечко. Ее окружали болотистые луга, ограниченные ирригационными каналами. Как и следовало ожидать, родителям в таких обстоятельствах приходилось хорошенько присматривать за детьми.
Первые товарищи по играм Эмануила жили по соседству, и они вместе играли в окрестностях. Его друзья детства были по большей части потомками искусных и независимых ремесленников, живших в этом районе и образовывавших в Кёнигсберге относительно единую страту, но ни один из товарищей по играм не стал другом, которого бы Кант вспоминал в старости. Он почти ничего не говорит о своих первых детских играх, но в одной из историй рассказывает, как удержал равновесие и не упал в воду, балансируя на плывущем бревне. Можно утверждать, что он играл во все игры, типичные для кёнигсбергских детей. Поскольку вода была повсюду, играли и на воде, и у воды, а зимой катались на коньках.
Та часть города, где вырос Кант, во многом была опасным местом для жизни. В округе часто свирепствовали пожары, наводнения и ураганы[196]. Кёнигсберг, а особенно Передний Форштадт, пострадал от множества пожаров при жизни Канта. Дом, в котором родился Кант, сгорел в 1769 году во время пожара, «уничтожившего в Переднем Форштадте 76 домов и 134 склада»[197]. Пожар вспыхнул в начале марта; десять недель спустя еще появлялись новые очаги[198]. И все же сам по себе Кёнигсберг был, по общему мнению, красив и выглядел как типичный средневековый немецкий город. Из-за множества мостов его называли «Северной Венецией». Леонард Эйлер (1707–1783) прославил главные мосты города своей задачей под названием «мосты Кёнигсберга»[199].
Можно назвать Кёнигсберг XVIII века «мультикультурным», по крайней мере в том смысле, что в нем проживало множество людей из самых разных мест. Кроме большого контингента литовцев и других жителей Балтийского региона, там жили меннониты, приехавшие в Кёнигсберг из Голландии в XVI веке, и гугеноты, нашедшие убежище в Кёнигсберге. Они продолжали говорить между собой по-французски, ходили в свою церковь, у них были свои институции и свои способы ведения дел. Было много поляков, сколько-то русских, много приезжих из стран, окружавших Балтийское море; в городе существовало и значительное еврейское сообщество, а также жило некоторое количество голландских и английских купцов. Эти группы по большей части придерживались собственных обычаев и традиций. И хотя они между собой, быть может, и не так много взаимодействовали, но тот факт, что они жили друг с другом бок о бок и им приходилось общаться хотя бы по делам, нельзя считать незначительным.
Таким образом, Канту не нужно было далеко путешествовать, чтобы познакомиться с обычаями разных культур. Он вырос в среде, где мог познакомиться с образом жизни и других людей, а не только немецких ремесленников XVIII века. Кёнигсберг, несмотря на относительную изоляцию, был в некотором роде космополитичным городом. Во многом он был гораздо менее провинциален, чем такие города, как Гёттинген или Марбург. Кроме того, он был значительно крупнее большинства университетских городов Германии того времени.
Маловероятно, чтобы город и возможности играть в нем и изучать его, которые он предлагал мальчишке, могли перевесить рутину школьной жизни. Школа не оставляла Канту времени ни на что, кроме учебы. В самом деле, лучшим отдыхом для него и его друзей являлись, вероятно, те несколько часов в неделю, которые они могли выгадать, чтобы прочитать кого-то из античных авторов, кого очень хотели прочесть. Заканчивая школу, Эмануил очень хорошо говорил и читал на латыни. Как и для многих немцев того времени, для него классическая античность была побегом от жестокой реальности жизни, школы и церкви.
