Кант: биография - [102]
[801]. Он указывает также, что «наша система – это учение о свободе, подчиняющейся существенным законам чистой воли» и утверждает, что это «согласие всех поступков с личной ценностью самого себя»[802]. Только эти рациональные основания объективны, чувственные же лишь субъективны. «Категорическая (объективная) необходимость свободных действий – это необходимость согласно законам чистой воли, (гипотетическая) условная необходимость – это необходимость согласно законам аффициро-ванной воли (посредством склонностей)»[803].
В этих заметках Кант прямо отвергает точку зрения Хатчесона на мораль, утверждая, что «принцип Хатчесона нефилософский, поскольку он вводит новое чувство как основу для объяснения. Во-вторых, Хатчесон видит в законах чувственности объективные основания», но моральное ощущение – будучи чувственным – не может служить основой объективных моральных законов[804]. Такая основа может исходить только из разума – так Кант утверждает в некоторых из этих размышлений. Теперь он говорит:
Только априорное понятие обладает истинной всеобщностью и является принципом (principium) правил. О добродетели можно судить только согласно понятиям, а следовательно, априорно.
Эмпирическое суждение в соответствии с картинами, данными в созерцании, или в соответствии с опытом не предоставляет никаких законов, а только примеры, для суждения о которых требуются априорные понятия.
Поэтому «вся моральность основана на идеях»[805]. Более того, Кант утверждает, что «практические науки определяют ценность теоретических. Они первые по интенции; тут сначала идут цели, потом средства. Однако в порядке исполнения теоретические суть первые»[806].
Позже Кант делает ряд загадочных замечаний о «примате чистого практического разума». Они могут иметь историческую важность, потому что начала его критической философии во многом моральные. Развитие моральных взглядов Канта важно для понимания всех частей его зрелой теории. Только разум показывает, что мы автономны и обладаем достоинством. Вот почему необходимо развивать «подлинную метафизику без всякой примеси чувственного». Только такая метафизика составила бы наше истинное знание о себе и могла бы дать основание или оправдание нашему характеру.
Почти все, что Кант говорит о характере в антропологии, можно перенести на то, что он говорит о воле в моральной философии. «Характер» – это проявление воли; добрый характер соотносится с доброй волей, а злой – со злой волей. В самом деле, «воля» – это «характер», но такой, который «полностью свободен от всего, что может быть эмпирическим и тем самым принадлежать к антропологии». Когда Кант в скобках определяет характер во второй «Критике» как «практически последовательный образ мышления по неизменным максимам», он отсылает именно к этому[807].
Философские теории Канта, кажется, наконец догнали его жизнь. В сорок шесть лет он формулирует начала философского обоснования характера, который он начал вырабатывать за шесть лет до того. И все же это было только начало. Потребуется еще пятнадцать лет тяжелого труда, прежде чем он опубликует свои окончательные взгляды на эти вопросы, и когда он это сделает, он будет столько говорить о чистом разуме, категорическом императиве и долге, что характер покажется не столь важным, каким он в действительности для него был.
Герр профессор: «Они ходили на лекции Канта, чтобы завоевать репутацию»
Магистру Канту приходилось давать немало лекций, просто чтобы заработать на жизнь. Хотя должность помощника библиотекаря приносила ему дополнительный доход во второй половине шестидесятых, но в 1770 году он продолжал читать лекции по двадцать два часа в неделю по пяти разным предметам. Ему было тяжело, с его-то слабым здоровьем[808]. Герцу, который в начале августа уехал из Кёнигсберга в Берлин, он жаловался, что «перегружен курсами»[809]. Только став «профессором Кантом», он смог слегка выдохнуть. Теперь он мог читать меньше лекций. Впрочем, это не снизило радикально его преподавательскую нагрузку. Он все еще практически в каждом семестре преподавал по шестнадцать часов, а то и больше. Кроме того, ему приходилось учить больше студентов, чем раньше[810]. Профессура принесла с собой новые обязанности: теперь нужно было читать публичные лекции, что требовалось от всех ординарных профессоров. Предписывалось не только содержание этих лекций, но и время их проведения. Лекции Канта начинались в семь утра. Просыпаться так рано ему было нелегко – по крайней мере поначалу. Позже Кант писал: «В 1770 году, став профессором логики и метафизики, из-за чего мне пришлось начинать читать лекции в семь утра, я нанял слугу, чтобы тот меня будил»[811]. Прежде его лекции никогда не начинались раньше восьми утра. Так что одна из привычек Канта была навязана ему начальством. Он не выбирал вставать рано, это был его общественный долг.
Кант читал лекции по новым предметам уже с конца шестидесятых. Одним из таких предметов было естественное право, он вел его с 1767 года, но не на постоянной основе. Еще за один предмет, за который он взялся, – это «философская энциклопедия вкупе с краткой историей философии», и лекции по нему он читал шесть раз, с зимнего семестра 1767/68 года по зимний семестр 1771/72 года
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«…Митрополитом был поставлен тогда знаменитый Макарий, бывший дотоле архиепископом в Новгороде. Этот ученый иерарх имел влияние на вел. князя и развил в нем любознательность и книжную начитанность, которою так отличался впоследствии И. Недолго правил князь Иван Шуйский; скоро место его заняли его родственники, князья Ив. и Андрей Михайловичи и Феодор Ив. Скопин…».
Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.
Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.
Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.
В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.