Каноническое право. Древняя Церковь и Западная традиция - [102]

– по крайней мере один из супругов должен быть некрещен к моменту заключения брака и в ходе совместной жизни,

– если некрещенная сторона приняла христианство, не имели места сексуальные отношения после этого,

– если о расторжении ходатайствуется для того, чтобы сделать возможным брак католика с некрещенным лицом или некатоликом, эта сторона должна принять обязательство (в письменной форме) соблюдать свободу исповедания веры католиком и воспитание детей в католической вере{Детально процедура расторжения брака по указанному основанию регламентирована в Инструкции Конгрегации вероучения Ut notum est от 6 декабря 1973 г.}.

Заключение

В свое время знаменитые историки-юристы Поллок и Мейтленд начали свое исследование истории английского права с правдивого и пессимистичного предостережения: «такова целостность истории, что всякий, кто пытается рассказать кусочек ее, должен почувствовать, как первая же его фраза рвет бесшовную паутину. Самое старое высказывание английского права содержит греческие слова, такие как епископ, пресвитер и дьякон. Если мы ищем корни римского права, то нам надо изучать Вавилон… Придется установить срок давности, но он должен быть произвольным. Паутину придется разорвать»{Цит. по: Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М.: Издательство Московского университета, 1994. С.61.}.

Другой выдающийся современный историк права Гарольд Дж. Берман, признавая опасность разговора «о корнях», заявил по этому поводу, что «швы есть», по крайней мере в том смысле, что было время, когда явления, существование которых очевидно в настоящее время, еще не существовали, когда эти явления создавались впервые, и в связи с этим выбор места, с которого начать, не является произвольным, а скорее объективно закономерным{Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М.: Издательство Московского университета, 1994. С.61.}.

По-своему правы и те, и другие. Я же готов утверждать, что настало время и третьего подхода, когда задачей историка права становится как бы обратный процесс: своего рода «сшивание паутины», восстановление того, что уже было разорвано наукой раньше.

Приходится (с сожалением) сказать, что наука (и в том числе церковная наука) преуспела в разрыве того, что действительно неразрывно по своей сути. Печально читать, например, такие высказывания: «Научным исследованием истории догмата о Церкви много и давно занимаются западные ученые – католические и преимущественно протестантские, т. е. люди, чуждые Церкви», ибо как католичество, так и протестантизм представлялись некоторым православным авторам «ересями против догмата о существе Церкви»{Архиепископ Иларион (Троицкий). Очерки из истории догмата о Церкви. М., 1997. С.V.}.

Нашей задачей, тем не менее, не является «осуждение тех, кто осуждает»: куда полезнее (и весьма своевременно) заняться поисками того единства, которое проступает в развитии христианства вообще и канонического права в частности, единства, которое скрывается за внешними различиями.

В той степени, в которой это возможно в рамках книги, написанной как результат лекционного курса, я старался показать это единство в сфере канонического права. Единство не в смысле одинаковости, а в смысле возможного варианта развития того, что содержалось в христианском каноническом праве изначально.

Ни один существенный предмет Западного канонического права не может быть корректно изложен, если не указать его корни в праве и теологии Древней Церкви. Ни один основополагающий институт не родился в Западной традиции ниоткуда – он имеет свое основание (по крайней мере, в ряде существенных аспектов) в праве Древней Церкви. И та разница, которая существует между правом Церкви Западной и Церкви Восточной, есть развитие права, зародившегося в Древней Церкви, но не есть основание для обвинения одной Церковью другой в измене этому праву. Ни одна Церковь не смогла сохранить право Древней Церкви в неизменном виде – развитие с неизбежностью присуще праву, если оно намерено оставаться правом действующим, а не номинальным сводом «мертвых» норм.

Эта книга и явилась для меня первым шагом на пути решения задачи поиска единства в видимом многообразии канонических норм. Менее всего она претендует на исчерпывающее доказательство этого тезиса, но очевидная для меня своевременность постановки вопроса о сущностном единстве в юридической сфере христианства оправдывает ее появление.