Каневская битва 16 июля 1662 года - [16]
Напомним, что кроме своих казаков к лету 1662 г. Хмельницкий располагал польскими конными полками Хлопицкого и Ельского, драгунами полковника Веверского, а также небольшим крымско-татарским отрядом. Что касается численности крымско-татарского отряда, то известно, что под Переяславом с Юрием Хмельницким было не более 2 000 ордынцев, которые в начале Каневской битвы бежали с поля и фактически не принимали заметного участия в ходе сражения.
Итак, вернемся к осаде Переяслава. Волконский позднее докладывал в Москву: 12 июня «пришли под Переясловль из-за Днепра ляхи и татары и изменники заднепрские козаки х киевским и ильтицким воротам…»[111]. Казаки Сомко вышли навстречу. Сражение продолжалось весь день, в результате «Якима Сомка и всех полковников с ево людми в таборах у Барисаглебского монастыря на Илтице осадили». Казаки Хмельницкого «приступали х табору» Сомка, осажденные бились «не щадя голов своих с ляхи и татары и с заднепрскими изменники казаками, и на том бою многих ляхов и татар побили, и живых в языцех взято у них три человека ляхов». По словам Волконского, он, видя «верную службу» Сомко, послал русских ратных людей к нему на помощь «рейтарского строю полковников Давыда Фандернизина и Якуба Рея с рейтары, да маеора Юрья Шметя здрагуны, да Якова Грабленова с салдаты да донских казаков». Русские отряды «Якима Сомка и полковников с войском выручили и пришли к Переясловлю все в целе». На следующий день, 13 июня, под Переяслав снова «приходили ляхи и татары с ызменники заднепрские черкасы». В ходе боя осажденные неприятелей «многих побили», после чего враги «пошли за Днепр и стали на той стороне Днепра под Терехтемировым монастырем от Переясловля в пяти верстах», где расположился обоз Хмельницкого. В заключение своей отписки Волконский жаловался, что Ромодановский «в черкаские городы по се число не бывал», хотя он писал ему про «неприятельской приход»[112].
Согласно отписке Осипа Коковинского, нежинский полковник Василий Золотаренко не пошел на помощь к Сомко, а поехал навстречу Ромодановскому, а «с собою он, полковник, взял небольших людей, а полк, государь, его Васильев стоял от Нежина в шести верстах под деревнею Пашновкою, и пошол ко околничему и воеводе (Ромодановскому. — И.Б.) июля в 2 день, а приказал, государь, тот Нежинской полк того ж полку наказному полковнику Левону Буту». В то же время, утверждал Коковинский, «из Нежина до Переясловля никоторыми мерами проезду нет, потому что под Переясловлем стоят Ляхи, и Тотаровя, и изменники Черкасы; а сам де, государь, изменник Юрка Хмелницкой стоит на той стороне Днепра под Терехтемировым, а хочет, государь, переходить на сей бок Днепра… А на сей, государь, бок Днепра перешло Тотар старых с тысячю, да Ляхов старых же восмнатцать корогвей; а вновь, государь, сказывают, что при нем Хмелницком прибылых Тотар и Ляхов по се число не объявилось ничего». На 27 июня известно, что Черниговский полк стоял от Чернигова в пяти верстах; а в Чернигове, по словам Коковинского, всего «один приказ стрелцов Алексея Подтопкина, и в том, государь, приказе человек с двести, и тех де стрелцов половину болных и оборонить де их от неприятелей теми твоими великого государя ратными людми, малолюдством, некому… Да в Чернигове ж в малом городке пушек нет ни одной» и пороху мало[113].
В ходе осады Волконский писал из Переяслава в Москву, что «Юраска Хмельницкий з таборе за Днепром отпустил за Днепр Грицка Мирогородцкого» (Лесницкого. — И.Б.). Как раз в это время к гетману пришла помощь от польского короля: «ныне прислано от ляхов драгунов и пехоты тысечю человек и болши (отряд Веверского. — И.Б.), июля, государь, во 2 день Юраско к нам перешол на сю сторону Днепра с теми черкасы и с ляхи и немецкой пехотой и под Переяславлем был бой», на котором неприятелей «многих побили». Пленные пояснили, что «пришли к нему Юраске июля 1 числа драгунского полку Веверского полковник и драгун с тем полковником и солдат тысяча человек, а пришли они к нему из Львова…»[114].
Как следует из вышеприведенного документа, сам Юрий Хмельницкий с основными силами пришел под Переяслав 2 июля и «стал табором за Илтицею (р. Илтица — она же Альта) против Илтицких ворот». Другой лагерь противника был разбит «на Поповке против верхнева города», где гетман «шанцы покопал и роскат поделал и наряд привез». С этого времени «учала быть пушечная стрельба по вси дни» и от огня в городе во многих местах дворы загорелись и «от той пушечной стрельбы учалось утесненье большое». По словам воеводы, переяславские жители стали волноваться — «быть в большом сумненье». Для подьема боевого духа мещан Переяслава Волконский и Сомко решили сделать вылазку.
8 июля князь оправил за стены «полковника Давыда Фандернизина с рейтары да ротмистра Федора Кречетникова, да драгунского строю маеора Юрью Шмета з драгуны да мурз и татар сотенных людей, а с ними маеора Якова Грабленова, да с ними же донских казаков, а гетман Яким Самко послал переяславских казаков и свою пехоту
