Канатоходец - [9]
Верочка. Не будем, а то и в самом деле можем поверить. Так в чем, собственно, дело, Полковник? До вчерашнего дня я думала, что мы навсегда забыли друг друга.
Полковник. Ну как можно забыть незабываемое? Шутите?
Верочка. Если вы собираетесь морочить нам голову цветами, стреляющими ружьями и деепричастными оборотами, чтобы придать своей суете какую-то видимость дела...
Полковник. О нет. Тут вы глубоко неправы. Уже само название «деепричастный оборот» говорит о причастности делу.
Верочка. Какому делу?
Полковник. Нашей задачей всегда было предотвратить звон и подпрыгивание и само падение пятака.
Верочка. Вашей задачей? Но ведь пятак все-таки упал.
Полковник. Э-э, падал, голубушка, падал. У Тургенева не написано, что он упал. Падал, звеня и подпрыгивая.
Джибеко. Хорошо, Полковник, а нельзя ли все-таки поближе к нашему делу? Без пятаков.
Полковник. Извольте. Давайте представим на минуту, что мы знаем больше, чем мы знаем. Разве мы не вправе сделать такое допущение?
Актер. Возможно. Но может быть, разные вещи, Полковник.
Полковник. Попробуйте исповедаться и вы увидите, что та вина, которая терзала вас по ночам, доставит вам удовольствие в вашей исповеди.
Верочка. По-моему, это для извращенцев.
Полковник. Исключительно в интересах дела, мадам. Сам-то я предпочитаю классицизм.
Актер. Вы имеете в виду единство действия, единство времени...
Полковник (нетерпеливо). Да-да, все эти единства.
Актер. Тогда, Полковник, здесь нарушается единство места.
Полковник. Каким образом?
Актер (показывая на окна). Разве вы не видите?
Полковник. Это зависит от того, что считать местом. Я думаю, что этот контур... Ведь место действия это место убийства, вы не согласны?
Актер. Но ведь убийства не произошло.
Полковник. Оно происходит. Не прошлое, не будущее, а настоящее. Такое же, как падения пятака. Настоящее, вы понимаете? Подлинное, неоспоримое. Зверское.
За сценой смех, мужские и женские голоса.
Двое. Двое, двое. Нас по двое. Какое совпадение. По двое.
Аллочка. В самом деле. Вас двое.
Беллочка. Но заметьте, вы все-таки не пара.
Двое (по очереди). О нет, мы не пара, мы двое. А вы пара?
Аллочка и Беллочка (перебивая друг друга). Нет, мы не пара. Мы тоже в некотором роде двое.
Двое (радостно одновременно). Двое. В некотором роде. В некотором роде. Двое. (Озабоченно.) А в каком роде?
Аллочка. Мы в женском, но не пара.
Двое (единовременно). Мы в мужском. А нам вы пара?
Аллочка и Беллочка (обе). Хи-хи. Ха-ха. Ха-ха. Хи-хи.
Из правой кулисы появляются Аллочка и Беллочка, с ними двое.
Двое (единовременно). Это Аллочка и Беллочка. Это Беллочка и Аллочка. А и Б. Б и А. (По очереди.) Мы привели их как доказательство. Мы пригласили их как свидетелей.
Полковник. Доказательство чего?
Двое. Ну, помните: А и Б?
Полковник. А Д?
Двое (одновременно, тыча пальцами один в Андрея, другой в сторону Верочки Джибеко). Это он. Это она.
Полковник. Плюс вы двое.
Двое (встрепенувшись). Двое, ах, двое! (Пытаются плясать.)
Аллочка, не замечая, вступает в контур.
Полковник (двоим). Ну хватит. (Аллочке.) Скажите, а зачем вы ползали по улице на четвереньках? Что за манера такая?
Аллочка (в ужасе). Кто! Я? На четвереньках? Что за вздор?
Полковник (достает из кармана записную книжку, перелистывает). А-а, нет. Это так. Это в моих записях, в моих, так сказать, рассуждениях. Это просто я подумал, что если бы вы ползали на четвереньках, то зачем бы это вам.
Аллочка. Я не ползала. Может быть, Беллочка?
Полковник. А, нет, нет. Я же сказал. Там, четвереньки, канатоходец, коляска с ведром, эти еще, как их, косяки. Не берите в голову. Это все вроде вспомогательного контура. Это так.
Аллочка. Что за вспомогательный контур?
Полковник (показывает Аллочке под ноги). Ну, вот этот самый.
Аллочка (в испуге быстро вышагивает из контура). Ах!
Полковник. Ничего страшного, он же вспомогательный.
Аллочка. Как это?
Полковник. Ну, знаете, это всегда обводят, если труп.
Аллочка. Но откуда он здесь?
Полковник. Он всегда был. Точнее, он всегда появлялся.
Аллочка. Как призрак? Перед каким событием?
Полковник. После события. После убийства.
Аллочка. Значит, произошло убийство? Какой ужас! И когда это случилось?
Полковник. Всегда. Оно происходит.
Аллочка. А призрак? То есть я хотела сказать, контур.
Полковник. Он всегда появляется. Точнее, он всегда в стадии появления. Перманентное появление. Так ясно? Русский язык несовершенен. По-английски было бы: He apears. He is apearing означало бы, что он появляется сейчас или что он появляется регулярно.
Аллочка. В языке, пожалуй, да, а в жизни... И кто же убитый?
Полковник. Круг подозреваемых довольно широк, и вы тоже попадаете в этот круг. Каждый, кто не имеет алиби, может быть заподозрен. Если убитый в момент убийства находился в другом месте, тогда, естественно, подозрение с него снимается. У вас есть алиби?
Аллочка. Но ведь вы сказали, что это всегда.
Полковник. Верно. У вас есть алиби навсегда?
Аллочка. Значит, если у меня нет алиби, я мертва?
Полковник. Не обязательно. Вы могли бы быть мертвой. Так же, как, например, ползать на четвереньках. Мы всех проверяем.
Аллочка. Простите, Полковник, я что-то не пойму, что когда произошло? Я не знаю английского, но, по-вашему, получается, что убийство происходит в то время, когда труп уже обведен.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Последняя книга из трех под общим названием «Коллекция: Петербургская проза (ленинградский период)». Произведения, составляющие сборник, были написаны и напечатаны в сам- и тамиздате еще до перестройки, упреждая поток разоблачительной публицистики конца 1980-х. Их герои воспринимают проблемы бытия не сквозь призму идеологических предписаний, а в достоверности личного эмоционального опыта.Автор концепции издания — Б. И. Иванов.
Борис Дышленко Людмила. Детективная поэма — СПб.: Юолукка, 2012. — 744 с. ISBN 978-5-904699-15-4 Как и многих читателей ленинградского самиздата, меня когда-то поразил опубликованный в «Обводном канале» отрывок из романа «Людмила» Бориса Дышленко. Хотелось узнать, во что выльется поистине грандиозный замысел. Ждать пришлось не одно десятилетие. А когда в 2006 году роман был закончен, оказалось, что на поиски издателя тоже требуются годы. Подзаголовок «детективная поэма», очевидно, указывает на следование великим образцам — «Мёртвые души» и «Москва-Петушки».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ББК 84. Р7 Д 91 Дышленко Б. «На цыпочках». Повести и рассказы. — СПб.: АОЗТ «Журнал „Звезда”», 1997. 320 с. ISBN 5-7439-0030-2 Автор благодарен за содействие в издании этой книги писателям Кристофу Келлеру и Юрию Гальперину, а также частному фонду Alfred Richterich Stiftung, Базель, Швейцария © Борис Дышленко, 1997.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
ДРУГОЕ ДЕТСТВО — роман о гомосексуальном подростке, взрослеющем в условиях непонимания близких, одиночества и невозможности поделиться с кем бы то ни было своими переживаниями. Мы наблюдаем за формированием его характера, начиная с восьмилетнего возраста и заканчивая выпускным классом. Трудности взаимоотношений с матерью и друзьями, первая любовь — обычные подростковые проблемы осложняются его непохожестью на других. Ему придется многим пожертвовать, прежде чем получится вырваться из узкого ленинградского социума к другой жизни, в которой есть надежда на понимание.
В подборке рассказов в журнале "Иностранная литература" популяризатор математики Мартин Гарднер, известный также как автор фантастических рассказов о профессоре Сляпенарском, предстает мастером короткой реалистической прозы, пронизанной тонким юмором и гуманизмом.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.