Камуфлет - [37]
— Известно что кому?
— Это самое начнут… половым сексом развратничать.
— Угу. И онанизмом мастурбировать.
Мама, роди меня обратно, не могу больше этого динозавра слушать. Эх, антистеплер бы — в самый раз! Не говоря уже о шиле.
— Нет уж, милейший Вольдемар Модестович! Это из-за ваших братьев по разуму на Материке восьмая часть суши мочой обоссана.
— Хватит, — он зловеще нахмурился. — Бесчинствовать среди тут не имеете. Тут вам не здесь.
Сгрёб со стола мои бумаги — и в клочки.
— Впредь до погашения расходов, — он мстительно улыбнулся, — вход в Академию тебе ограничен. Лишь по вызову старших по уровню.
Обрывки полетели в урну.
— Вон отсюда! Иди.
Нет, сегодня точно не мой день. И куда же меня послали?
Статус-кво я восстановил сразу за проходной. Помешкал секунду, — что-то будет? — перевёл часы обратно, на двенадцать ноль-ноль. Голова закружилась — впереди замаячила грядущая ступень эскалатора.
Ступень восьмая
Дорога
Не велика радость подниматься всё выше, если по-прежнему остаёшься на лестнице.
Фридрих Геббель
Дорога. Не поле, не берёзки и не речка; дорога — вот настоящий символ России.
Машин не было, ни единой. И тишина.
Откуда ни возьмись, прямо посреди дороги — лестница. Высоченная, со ступеньками бетонными — и такая тут неуместная. Ни обойти, ни объехать. А за ней снова большак, прямой да ровный; и дальше путь хорошо просматривается.
Неспроста эти ступенечки. Да и налазился я по холмам-пригоркам в своё время, на Материке-то… На Урале, куда ни пойдёшь, всё в гору.
А чего рассуждать, время транжирить? Разве у меня есть выбор?
Таки да! Оказывается, от главной дороги узкая колея отходит — и дальше снова с большаком сходится. И никаких дурацких лестниц посреди просёлочка.
Чего тут раздумывать? Сворачивай, да и топай себе плавно в горочку. Градиент высоты положительный — из виртуала в реал ведёт, однозначно. Но ближе к концу просёлка — многоэтажка торчит. И костяшка эта доминошная обзор перекрывает. Казалось бы — ну и что с того? Но почему-то кольнуло: опять распутье, точка бифуркации.
Но таки лучше, чем по крутым ступеням. Ходу, ходу.
Нежданно-негаданно — гаишник нарисовался. Пузатенький, униформа серая, и на животе — карман-клапан, словно сумка кенгуриная. Да ещё с вышитой красной надписью:
Охренеть…
Резво машет Сиканчук палкой полосатой. Ба, да это же тот самый, из оцепления. Выдали ему, значит, новую форму. И жезл — взамен того, что чёрный спецназовец исстругал.
Ух, как они там в лёжку валялись. Зато ни раненых, ни убитых. Не зря, не зря предки наши акустическое оружие уважали. Соловей-разбойник с его свистом-посвистом. Или это… ну как же… в школе проходили… А, вспомнил: перекуём мечи на орала.
Сержантик-то — не узнаёт меня будто бы. А сам небось только и думает о моих баксах-двадцаточках. Накось-выкуси. Нету закона — пешехода ошкурить за превышение скорости. Или уже приняли? А пусть докажет тогда.
— Гражданин, остановитесь. Проводится операция «Вихрь-антипьянь». А ну-ка, дыхни, — и трубочку суёт известную.
— Бессмысленно.
— Я сказал — будьте любезны.
Реакция положительная. Ну да, после вчерашнего-то.
— Гражданин, пройдёмте.
Да некогда мне прохаживаться.
— Послушай, сержант. Это эндогенный алкоголь, организм его сам внутри себя вырабатывает. В телах славянской национальности — обязательно. Адаптивная реакция на суровые окружающие условия. Ферштеен? Нихт ферштеен. Мои труды читать надо. А не веришь — ну-ка, сам дыхни (Хрен тебе, а не баксы с Джексоном).
— Чего?
— Я сказал, будьте любезны.
Реакция положительная: наверняка после оцепления стресс снимал.
Вперёд, вперёд — лишь ветер в ушах. А вслед едва слышно доносится:
— Гражданин, эта дорога… э…о…у…и.
Козе понятно, что это дорога. Я продолжил свой путь.
Ещё странность: обочины от полотна вниз уходят, чем дальше, тем сильнее. Дорога сама по себе, остальное отдельно. Неприятно, блин.
Издалека доносится:
Вниз не смотреть, а то голова закружится. Где же вы, родные ступенечки? Позади остались, милые. И возвращаться поздно. Сказано же, не ходи по косогору — сапоги стопчешь. На что это похоже, совсем из другого мира? Счётчик! Они включили счётчик с нарастающим итогом. Так бывает, когда выбираешь неверную стезю. Поначалу заманчиво, но долг всё налипает.
Круто, ох и круто! Почти стена, пусть и кривая. А куда занесет нелёгкая, оттуда кривая не вывезет. И вот уже же не просто крутогор, а круче вертикали. Возвратным загиб — гигантский знак вопроса, нависший над дорогой — вот что скрывала двадцатиэтажка. Разрыв дорожного полотна, разводной Калинов мост
