Камуфлет - [39]
А вот и моя скамейка. Неподвижно сидит человек — пока всё сходится.
Поодаль сержант Сиканчук палкой государственной размахивает. Интересно, какой пункт ПДД мы нарушили? Не тормозим. Прости, начальник, если можешь. Не поминай лихом.
Но что-то я забыл. А, конечно.
— Ребята, от Белого привет.
— Ты его видел?
— Вчера водку пьянствовали.
Молчат. Не поверили? Подняли руки в приветствии — и вновь грохот за звуковым барьером. Затихающие раскаты — и две точки исчезают в бесконечности.
И вы видите, что я спасся, и знаете из моих слов, каким образом мне удалось спастись.[38]
Где ж я теперь? Снова на столбовой; а тупик с жуткой загогулиной остался внизу. До площадки остаётся две ступени. Но и времени — раз-два и обчёлся.
Не успеть. Без Учителя я в срок не уложусь.
Ступень девятая
Учитель
Спрашиваешь у тени своей, чем она становится ночью? А у ночи про тень свою спрашиваешь?
Эдмон Жабес, «Книга вопрошаний»
Знакомая табличка на двери. Внутри — живой огонь в камине, слабо гудят горящие сосновые дрова. Тепло.
— Ас-саляму алейкум, учитель. Встречай блудного ученика.
— А, Палыч. И где ж ты блудил, в смысле — блуждал? И снова нагулял проблемы? — спросил Сергей. — Не тяни, выкладывай.
Я поведал о встрече с Белым, рассказал, как проходит чистящий эксперимент. А вот о последних беседах с Генеральным Вождём и разговоре с Калгановым — умолчал: это дела личные.
— Давай поработаем. Для начала разминочка, — Сергей щёлкнул пальцами. — Спрашивай.
— О чём?
— О чём хочешь, — он вздохнул. — Тупеешь, Александр Павлович. Потому как редко стал навещать наставника. Для начала мы должны раскачать твоё линейное мышление.
— Хорошо, вопрос. Вот камин у тебя горит. На Материке лето, а тут, выходит, зима? А ведь раньше-то сезоны совпадали. Где же истина?
— Так ведь и на Материке сейчас лето на повсюду, Земля-то круглая. Но да, изнутри истину оценить трудно, — Сергей прищурился. — Ты это имел в виду?
— Само собой.
— Тогда, Палыч, слушай мои вопросы.
— А цель?
— Будем искать несуразности. Чем их больше, тем дальше мы от истины. Готов?
— Готов.
— Мотор! Поехали! Когда начинается новый день?
— В ноль-ноль часов.
— Ответ неверный. Не сутки, а день?
— Утром.
— Молодец. А старт нового года?
Тут явно подвох. Первое января — начало календарного года, и далеко не повсюду. Так-так. А вопрос… ага, новый год у природы. Большое завтра — крутой рассвет.
— Весной.
— Не всё потеряно. А замешкался почему?
— Постой, ты хочешь сказать…
— Я лишь задавал вопросы. Говори.
— Что же выходит? Новый год первого января и начало суток в Ноль-ноль часов — это неестественно?
— И даже противоестественно. Какое же обновление — посреди зимы, да ещё и в полночь?
— Получается, что Материк — фальшивый? Как можно горько в жизни ошибиться, — сказал ёж, слезая с сапожной щетки.
— Фу, жеребятина. Невоспитанный ты человек, Александр Павлович. Но не стоит сгущать краски. Грубые нестыковки на Материке встречаются нечасто, и речь может идти лишь о сомнениях. Хотя, если в совокупности с аэропортами…
— Кстати, и про них тоже спросить хотел. А ну как на Материке догадаются, что живут в Матрице? Надо же что-то делать.
— Мы над этим работаем. Есть идея — крупным воздушным гаваням присвоить дополнительное имя. Чтобы на основном внимание не фиксировали.
— Это как? — не понял я.
— Да очень просто. Взять хоть и Благовещенск, аэропорт Игнатьево. А станет он, скажем, имени Муравьёва-Апостола. А ещё лучше — имени российского государственного деятеля Николая Муравьёва-Апостола. Пока запомнят, да научатся правильно выговаривать — о прежнем имени с его подозрительным окончанием и думать забудут. Ладно, вернёмся к аномалиям. Так, отдельные товарищи, — знакомый стремительный взгляд в мою сторону, — стаканами пьют сорокапроцентный яд. Искренне желая при этом здоровья собутыльнику. Заседание продолжается? Теперь твоя очередь — примерчики приведи.
— Несуразиц? Дай подумать. Допустим… Люди упорно именуют оранжевый шар чёрным ящиком, и всё не соберутся пересчитать мушкетёров в романе Дюма.
— Давай-ка без лирики. И поближе к родине.
— К России? Тогда — полдник. Ничего общего с полуденным временем. Или вот, недавно абсурд закончился: годовщину Октябрьской революции — а отмечали в ноябре.
— Всё, хватит. Ишь, разошёлся. Что ещё тормозит? — спросил Сергей. — Кроме линейности мышления?
— Думаю, зыбкость мировоззрения.
— Так и не определился? Пора, мой друг, пора. А коли уж сомневаешься — проверяй.
— Да как проверять-то? — спросил я. — На Материке бесполезно, во сне тебя сразу поправят. Каждую мелочь записывать, как Любищев[39]? Жить будет некогда.
— А здесь кто мешает?
Так, про сон Сергей проглотил, значит в курсе. И молчал, надо же.
— Уже всяко пытался.
— С этого места — поподробнее, — Сергей выжидательно замолк.
— Ступеньки считал, у всех лестниц, что попадались. Идея простая. Пусть шагов наверх окажется больше, чем вниз. Это реальный мир, где соблюдается второй закон термодинамики. Ты в курсе, насчёт второго закона?
Продолжение приключений попаданцев в начале ХХ века.
В своих прошлых жизнях я много внимания уделял магии и женщинам. Особенно женщинам! И они любили меня… …до того, как я воскрес в новом мире. Здесь я обнаружил, что в моем теле нет ни капли магической энергии. Для местных мужчин она смертельна! От нее спасают лишь каменные стены тесных резерваций. А вот местные женщины — все маги. Они прекрасно живут отдельно от мужчин. Большую часть жизни в тех совершенно не нуждаются. Не нуждаются и во мне! И это мне не нравится. Как же я, бывший темный властелин, буду жить в ТАКОМ мире? Уверен: очень даже неплохо.
Ранним утром в круглосуточный магазин на окраине Сеула входит девушка. У нее разбит нос, щека порозовела, как от удара, на внутренней стороне бедра сквозь синяки виднеются татуировки. Этой девушке, Ко Ынсе, предстоит пережить еще не одно утро субботы, провалившись во временную петлю из воскресенья назад в субботу 7 июня. За восемь суббот она станет участницей ужасающих событий, попытается спасти жизнь девушке, раскроет убийцу и тайную секту, обретет настоящих друзей, влюбится и примет себя такой, какая она есть.
Путешествие из Санкт-Петербурга в междумирье. «Юлия Линде слила воедино легенды и сказки (цыганские!), подводный мир и любимый Петербург – и отдала это все во владение живым подросткам, в которых я верю», – так говорит об этой книге Валерия Мартьянова, книжный блогер. Однажды цыганская сказка оживет для четырнадцатилетней Анны. Вот только как оттуда выбраться живой? Можно ли от злобных подводных чудовищ получить волшебные дары? Помочь проклятому табору, застрявшему в междумирье? И влюбить в себя человека, который тобой не интересуется? Анне придется самой искать ответы на все эти вопросы.
Порог буйного 68-го года, партизанская республика в сердце Анд, подъем профсоюзного движения, патриотически настроенные офицеры и другие общественные силы. Индейцы гуарани, аймару и кечуа, шахтеры оловянных рудников и нефтяники, солдаты и рейнджеры, американские инструкторы, бывшие нацисты, коммунисты и леваки всех мастей. Команданте Че Гевара, городские партизаны Гильен и Маригелла, молодой преподаватель Абимаэль Гусман, братья Кастро и один бывший студент-этнограф из Москвы, ныне команданте Тупак Амару. Партизанский очаг создан, теперь нам нужна партизанская страна. ¡Hasta la victoria siempre!
За спиной остался замок, отец, личная служанка и первая в королевстве фрейлина. Во главе войска через снежные земли я еду на север королевства, чтобы восстановить мир и покой в мятежном герцогстве и посадить на трон законного правителя. Где-то впереди меня ждет Алая крепость, принадлежащая Фиральской комтурии, и знания, что могут пролить свет на дарованные мне силы. Где-то впереди меня ждут мятежные бароны, готовые стравить между собой двух братьев ради собственных корыстных интересов. Где-то впереди маячит война… Надо мной тяготеет пророчество, а дни моей свободы, оставшиеся до приезда завоевателя Аримана в столицу, сочтены. Корона принцессы тяжела, меч защитницы веры алчет крови, а сны подчас опаснее реальности.