Камер-паж ее высочества. Книга 1. Часть 1 - [12]

— Хочешь, я пока дам тебе свою куртку? Только ты ее не порви. — я не мог смотреть на то, как мой лучший друг на моих глазах превращается в сосульку.

Какое-то время жалость боролась с жабой начавшей душить меня при мыслях, что нужно отдать свою новенькую куртку. Мама только вчера забрала ее у портного. Но все-таки жалость и чувство вины победили жадность.

Я начал расстегивать начищенные до блеска латунные пуговицы, идущие ровным рядком от оборки до стоячего воротника. Крис поднял на меня недоуменный взгляд. Как же так? Новая куртка и я спокойно решаю ее кому-то одолжить? В глазах читалось недоверие напополам с желанием пофорсить в новенькой курточке, пусть и с чужого плеча.

— Правда дашь? — голос Криса дрожал, да и губы уже начинали синеть. — А сам, задрогнешь же, пока мы дойдем до лавки?

Я бы, наверное, тоже не поверил, если бы кто-то вот так мне предложил вещь стоимостью в две серебряных монеты, на которые можно было купить три фунта свежей баранины или десять пар валенок, в которых форсил Крис.

Мой отец, благодаря деду, выслужившему дворянство, отличившись во время войны с Западными баронствами, сейчас занимал должность товарища Главы караульной стражи восточной стены. Караульная стража, помимо охраны стены занималась и наведением порядка в прилегающих районах города.

В неделю ему платили около пятнадцати серебряных. С кварталами, где проживали состоятельные не сравнить, конечно, но для окраины Столицы, деньги приличные. Правда и должность была не самая маленькая.

— Может я в своем? — в глазах замерзающего Криса читались сомнения.

На какой-то миг я засомневался. Куртку, как и сапоги из хорошей кожи, начищенные до блеска черным гуталином, родители купили специально для посещения коллежа. Откуда я, собственно, и шел, направляясь на встречу с товарищем.

— Держи. — буркнул я, все же решив, что здоровье друга важнее одежды.

Заболей Крис, и его семья лишиться дополнительного дохода. Да еще и неизвестно, как быстро он сможет выздороветь. Денег на лекаря в их семье не водилось.

— Знал бы, что ты опоздаешь, как обычно, не отпрашивался бы у мастера меча Одрика пораньше. Из-за тебя я пропустил занятие по метанию ножей.

Мне нравилось обучаться бою с холодным оружием. Да и мастер Одрик говорил, что со временем из меня может получиться хороший мечник. Единственной причиной, по которой я пропустил занятия, была возможность заработать. Я даже не знаю, успею ли забежать домой переодеться, а Крис еще и задержался.

Да ножи… и умение бросать их в цель… но и это не всё что у меня имеется в ассортименте как у будущего воина, а что я им стану это я давно решил для себя.

Особой гордостью и завистью сверстников, был кинжал, занимавший свое место у меня в ножнах, прикрепленных на поясе. Ручка, выполненная из рога лесного быка, ровное матово-черное лезвие с полуторной заточкой, что вообще-то более свойственно боевым ножам, а не кинжалам. Но по сравнению с ножом-самоделкой, выточенным самостоятельно из обломка ненужного куска железа, что мне удалось удачно утащить из-под носа подмастерья в кузнице, и с такой же самодельной деревянной рукой — это было… Это было что-то.

Вообще, если ты дворянин, даже юный, то ходить без оружия было все равно, что признать себя холопом. Только у холопов, находящихся в собственности у богатых, не имелось оружия. Для них оно было запрещено.

Даже у Криса был при себе обломок мясницкого ножа, который мы с ним нашли, собирая в лесу грибы.

Кинжал отец заказал у мастера-оружейника Тора к моему дню рождения, который случился месяца травня дня четвертого.

Как тогда отец сказал, вручая мне кинжал: «Сын, тебе уже четырнадцать лет, а значит ты уже почти взрослый. Ты идешь учиться в коллеж. Твой дед сумел выслужить дворянство, мне удалось пробиться в товарищи начальника стражи. Я верю, что ты сможешь достичь большего, и занять достойное нашего рода место в обществе. Носи с честью.»

На какой-то миг мне даже показалось, что у отца сверкнули слезы на глазах.

— Это, Воль. Ну, ты прости, просто, батя попросил присмотреть за Ленией, вот. Маму задержал господин управляющий на работе. Вот пришлось сидеть с мелкой. Но как только отец пришел, я это, сразу мигом-стрелой метнулся. Обещал же.

Крис путался в огромной для него куртке из толстой полушерстяной ткани, подбитой с внутренней стороны войлочным утеплением, и никак не мог застегнуть латунные, начищенные до блеска пуговицы, идущие ровненьким рядком до самого горла.

— Ай, ладно. Чего ж теперь. Давай поторапливайся, да помчали. — Слушая оправдания товарища, я попробовал натянуть мокрый полушубок на себя.

Пусть он был большим для Криса, но на меня не на лазил. Отчаявшись свести края с застежками, я махнул рукой на это.

На улице сыпал легкий снежок, ветер почти совсем стих, поэтому я решил, что не успею замерзнуть, если пойду расстегнутым. Плотный кафтан, сшитый старшей сестренкой, давал достаточно тепла.

— Пфх, эт… ты это… — взглянув на Криса, я чуть не покатился со смеха.

В моей куртке, щупленький и узкоплечий Крис смотрелся чучелом, которое ставят на огороде для отпугивания вранов, вечно норовящих слямзить урожай с огорода. Несмотря на то, что мы с ним одногодки, Крис меньше меня раза в полтора и мою куртку он мог смело использовать в качестве одеяла.