В кабинет герцога ворвался маленький рыжий вихрь.
— Пап, ну ты уже подумал? — практически с порога, осведомилась дочь герцога и требовательно уставилась на него.
Герцог недовольно поморщился. Вот сколько раз говорить Дэвиду, что никого — это значит вообще никого, никаких исключений! Но упрекать своего старого товарища у герцога не поворачивался язык.
Своих детей у Дэвида не было — его жена попала под шальной рейд орков, провожая мать в ее баронство через неделю после свадебных торжеств. Орки в живых не оставили никого. Обезображенное почти до неузнаваемости тело своей жены, которое шевалье с трудом опознал по каким-то, только ему известным признакам, он похоронил в своем родовом склепе, и с тех пор, несмотря на неоднократные намеки герцога, заводить отношения с женщинами отказывался. Вторую женщину себе по сердцу он так и не нашел, а жениться просто так, ради процесса — не хотел.
А Энарию он воспринимал как дочь. У нее не было матери, которая умерла родами, но зато было целых два отца! Он, так же, как и герцог, пытался вложить в ее голову знания абсолютно из различных областей, передать ей все, что знал сам, с удовольствием делился с ней своим опытом, переживал, если вдруг она заболевала, с готовностью дежурил около ее кроватки, ну, и баловал, конечно же!
Доходило до того, что в раннем детстве Энария частенько называла его папой, а герцога — дядя Ричард, что неизменно веселило первого и сердило второго. У них даже состоялся серьезный мужской разговор, после того, как герцог застал Дэвида, катающего заливающуюся смехом от восторга Энарию в образе лошадки. Дочь сидела на шее у его товарища, громко смеясь и повизгивая, а он, издавая присущие коняшкам звуки, немного подпрыгивая всеми четырьмя конечностями, катал ее прямо по обеденной зале.
— Пап, тебе дядя Иичад писол! — разочаровано воскликнула малышка и с покорным видом принялась сползать вниз.
Дэвид проконтролировал, чтобы кроха благополучно достигла пола, поднялся сам и, виновато улыбаясь, развел руками.
— Дэвид, — грозно сведя над переносицей брови, произнес герцог, — нам нужно поговорить!
Вот так и состоялся тот разговор, в результате которого они начали воспитывать Энарию вдвоем, но всегда подчеркивали, кто является ее отцом.
Герцог вынырнул из воспоминаний и мысленно махнул рукой. Ладно, чего ворошить прошлое, когда настоящее — вот оно, стоит перед тобой, призывно трубит в трубу и от нетерпения стучит копытами!
Герцог перевел взгляд на дочь.
— Энария, — голос его звучал твердо, хотя чуткое ухо дочери уловило нотки нежности, которые герцогу скрыть полностью не удалось, — ты же понимаешь, что он не игрушка, которую можно убрать после того, как наиграешься? Что, если ты берешь себе молодого парня в пажи, с возможностью выслуги в рыцаря, то ты несешь за него, за его поступки и, наконец, жизнь, полную ответственность? Ты готова к этому? Готова нести ответственность за незнакомого, постороннего человека?
Энария задумалась. Да, что ни говори, а вопросы, заданные отцом, простыми не были. Он сразу давал понять, что служба парня не будет формальной и не ограничится только ее защитой от братца Ардуна.
Дочь герцога с укоризной посмотрела на отца, мол, за что ты так со мной, но не произнесла ни слова, продолжая усилено думать над заданными вопросами.
Герцог понимающе усмехнулся.
«Действительно, — размышляла Энария, — беря в свое ближайшее окружение человека со стороны, да что там со стороны — с улицы — она сильно рискует. Парень, конечно, силен, бесстрашен и в меру нагл, во всяком случае, именно такое впечатление он произвел на нее при их первой встрече, но вот полное незнание дворцового этикета и прочих, уже сложившихся традиций…
М-да, — продолжала свои нерадостные думы Энария, — и еще не известно, сможет ли он их усвоить? Хотя то, что он учится в коллеже говорит, что он не безнадежен, а значит, есть большой такой шанс, что с этой стороны проблем не будет. А где будут? А проблемы могут быть с его поведением, а точнее, понятием справедливо — несправедливо!
Да, уж! Но я думаю, что с этим мы тоже разберемся. Так, что у нас в итоге? Дворцовый этикет и правила поведения — расскажем и покажем, манерам — обучим, насчет интриг — предостережем, насчет думать головой — предупредим! Решено — пажу быть!»
— Да, пап, — она кивнула своей рыжей головой и, твердо взглянув на отца, четко произнесла: — Я готова нести ответственность за моего пажа!
От ее взгляда не укрылось выражение гордости, быстро промелькнувшее по лицу герцога.
— Ну, что же, дочь, я рад, что ты приняла именно такое решение, — немного торжественно сообщил герцог, — и теперь тебе останется самая малость — убедить молодого человека поступить к тебе на службу!
— А почему мне? — от неожиданности у Энарии округлились глаза. — Почему ты не хочешь просто приказать ему?
— Понимаешь, — герцог поднялся с кресла и начал не спеша вышагивать по кабинету, заложив руки за спину, как делал всегда, когда хотел донести до нее какую-то мысль, — я, конечно, могу и приказать, только насколько хорошо он будет справляться со своими обязанностями, если будет действовать…
