Камень первый. Холодный обсидиан - [91]
Все утро Орион, сын звезд и Варрин, судовой врач занимались ранеными. Корабль по курсу вел теперь Урсин. Контрабандисты потеряли в бою пятерых, шестеро были ранены, из них трое — тяжело. Но надежда осталась для каждого, даже для того пирата, которого смертельно ранил Кангасск. Орион обещал вылечить всех, едва «Ювель» окажется на территории стабильной магии, до которой оставалось плыть всего день. Мало того, он сделал все возможное, чтобы раненые пережили этот самый день. По словам Варрина, Орион сотворил чудо, используя нехитрые корабельные медикаменты. Вскоре ни один тяжелораненый уже не стонал от боли — обезболивающих сын звезд никому не пожалел, — раны перестали кровоточить. Полусонное состояние, в которое многокомпонентный раствор Ориона, приготовленный прямо на месте, погрузил троих контрабандистов и пирата, тоже было призвано уменьшить их страдания.
Без внимания не остались и те, кто был ранен легко: Орион был убежден, что даже с легкой раной шутки плохи: за беспечность она может отплатить заражением. Потому легко раненые были перевязаны чистыми бинтами, смоченными отваром жога.
Кангасску Орион даже наложил швы на бровь, чтобы рана не расползалась, и пообещал, что шрам останется небольшой, именно такой, какой украшает, а не уродует мужчину.
— Плохой из меня Сохраняющий Жизнь, — поморщился Кангасск: разбавленный жог, которым Орион обрабатывал рану, добирался до нервов даже сквозь обезболивающее.
— Не такой уж плохой, — дружески утешил его Орион. — Две жизни ты все-таки спас.
— Я одного в живот ранил, а второму, наверное, устроил сотрясение мозга… плюс перелом челюсти… — скептически возразил Кангасск.
— Ну, от ранения в живот сутками можно умирать, значит, время до Хоры Солярис у него есть, — неторопливо объяснял Орион, накладывая на распухший глаз Кана стерильную повязку. — А ранение ему только на пользу пойдет.
— Да ну? — безрадостно усомнился Кангасск.
— Человек под таким впечатлением, что я за него вступился, избавил от боли, да еще и обещал вылечить, что, по глазам видно, пересмотрит он свою разбойничью жизненную позицию… Ну вот, теперь я за твой глаз спокоен…
— Ты же легенда, Орион, — улыбнулся Кангасск, — вот бедняга и под впечатлением. Получается, это ты его спас, а не я.
— Не-а! — Орион поднял указательный палец, совсем как Владислава Воительница в моменты «nota bene!» — Добей ты его тогда, впечатлять было бы некого. И не спорь!
А всех все равно не спасешь, Кан. В этом-то и трудность пути Сохраняющих Жизнь.
— Орион, ты бы взглянул на второго пирата, а, — попросил Кангасск. — На этого, с катаной без гарды. Он в отключке сейчас. Рану на руке я обработал и перевязал, а вот к челюсти даже не знаю, как прикоснуться, такая там жуть…
— Пойдем, — пожал плечами Орион и сгреб под мышку медицинский сундучок Варрина. — Так куда ты его дел?
— Отнес в нашу каюту и запер.
— …Думаешь, после такого хорошего удара рукояткой в челюсть он куда-нибудь побежит? — с сомнением сказал сын звезд, спускаясь вслед за Каном по лестнице.
— Нет, — покачал головой тот. — Совсем по другой причине: Урсин и компания рвались его добить.
Они остановились у двери каюты.
— Это он убил капитана, да? — спросил Орион.
— Да, — кивнул Кангасск. — И рвался убить меня, хотя мы с ним оба, вроде как, Сохраняющие Жизнь… Прок еще сказал, что этот парень командовал тем маленьким черным димараном.
— Понятно, — Орион закусил нижнюю губу. — Кстати о Проке. По всему выходит, это третья жизнь, которую ты спас сегодня… Ну что, открывай, посмотрим на маленького злодея…
Парень очнулся, как от страшного сна, — бывают такие сны, в которых собственная смерть кажется до жути настоящей. Но чем больше он приходил в себя, тем больше понимал, что это не сон. Был, был спущенный на воду «Черный Катран», был и неудачный абордаж, когда команда бросила его, своего капитана.
Но что случилось потом? После странного парня с катаной, опоясанной серебрянным ободком на месте гарды?.. Он не помнил. Раны его были обработаны; рука забинтована и положена на перевязь, разбитая челюсть поставлена на место и подвязана; боль глухая и мысли туманные — значит, кто-то даже не поленился обезболить.
Он уже ожидал увидеть Сумаха и успокоиться. Но над ним склонился тот самый парень, что пощадил его в бою. Левый глаз его был заложен белой марлей и забинтован наискось — на манер пиратской повязки. От него пахло кровью и лекарствами.
— Я лишил тебя глаза?.. — говорить было тяжело; каждое слово отдавалось далекой болью. Страшно представить, какой она была бы на самом деле.
— Нет, — ответил тот. — Глаз на месте. Мне повезло.
Раненый криво усмехнулся и почувствовал во рту солоноватый вкус собственной крови.
— Я уже и забыл, каково быть Сохраняющим Жизнь… — старательно проговорил он. — Спасибо, что напомнил. Не ждал такого… Как тебя зовут?
— Кангасск…
Кангасск невольно вздрогнул, когда увидел, что сделало его имя с мутными от болеутоляющего глазами и слабым голосом парня. Раненый так и вцепился в него, сжав его руку до боли. Он говорил без умолку, и слова, произнесенные искалеченными устами, зазвучали так, что ничего невозможно было понять. Он называл какие-то имена, спрашивал, где они, что с ними. Особенно часто повторял: «Джармин… как там Джармин?..», потом просил прощения, за то, что кого-то бросил, кого-то предал… Казалось, конца не будет всему этому. Но через некоторое время он упал без сил обратно на подушку.
Университет магии назывался — ни больше, ни меньше — Небесной Цитаделью. Огромный замок не спеша летел по небу, окруженный витиеватыми облаками водяного пара. Вид до горизонта — из каждого окна, причем каждый день новый. Два миллиона студентов были настоящими кругосветными путешественниками и за время обучения (от 5 до 15 лет, в зависимости от кафедры) успевали облететь чуть ли не весь мир.
Это дневник сказочника. Бальгар — 18-летний парень, студент биофака, но у него есть особый талант — находить в событиях обычной жизни ключи к сказкам. Очень рекомендуется тем, кому мир кажется скучным и безнадежным. Окрыляет.Этот мир был околдован нефритовой осенью. Здесь затихали птицы перед последней прощальной песней, прежде чем улететь; а цветы здесь не вяли, а таяли, как туман. Листья же вяли… и пахли зеленым чаем… На траве лежал крылатый человек…
В отличие от отца, Карина Каргилл очень уважала древние сказания и всегда обращалась к ним. Так вот, сразу в нескольких из них упоминалось это сияние, не угасающее ни днем, ни ночью. Там говорилось, что все харуспексы образовались из остывшего вулканического стекла: оно почернело, когда жар вулкана угас. Но были и такие, что сохранили в себе этот первозданный жар… Красный глаз, Горящий Обсидиан, Око войны — много имен давали одному и тому же явлению, но ни одно из них не было добрым, словно светящиеся изнутри камни прокляты.
Поначалу Кангасска окружала только темнота. Воздух же был неподвижен. Но совсем скоро потянуло сквозняком и появился первый цвет. Светился сам обсидиан. Дымчатый, весь в туманно-белых прожилках, он был здесь всюду. И обсидиановые пещеры, вопреки названию, напоминали скорее величественные дома Странников — с высокими купольными потолками и причудливыми наплывами по стенам. Здесь было красиво… и отчего-то невероятно спокойно.
Аннотация: Заключительная часть, где заканчивается Зимняя Веда и начинается Весенняя.
Аннотация:…книга — дверь в иной мир… и картины, и мечты, и музыка… тоже двери. И есть люди, кому дано их открывать… Или придумывать?.. Существует ли что-нибудь там, где нас нет? Есть ли мир, вспыхнувший в воображении художника, писателя, поэта… в общем, творца… есть ли?
Мечта Таша исполнилась: он наконец-то свободен, а рядом с ним любимая женщина. Казалось бы, живи и радуйся, но хранители, спасшие его с Лааной от смерти, не торопятся отпускать шерда на родину. Похоже, у них большие планы на молодого воина, способного пробуждать душу огня. Да только Ташу это совсем не нравится. Эртанд тоже получил желаемое: он находится на пути к Сердцу мира и попал в ученики к одному из сильнейших магов современности. Однако новые спутники, а главное – их методы, беспокоят его все сильнее.
Рассказ представляет собой дневник, в котором описывается непростая жизнь короля. Кандора Х прозвали Жестоким, но именно он делает всё, чтобы королевство не поглотила война, чтобы не казнили язычников и тёмных магов, чтобы его друг смог жениться на девушке более высокого социального положения. Сталкиваясь с очередным испытанием судьбы, он старается пройти его достойно и принять мудрое, справедливое решение.
Когда-то он был карманником. Теперь никому не нужный мальчишка работает прислугой в таверне маленького городка, обозначенного на карте самой северной точкой. Корабли заходят сюда, только когда сходит лед. Однажды, с началом судоходного сезона, в городе появляется странный незнакомец, швыряющийся деньгами. Паренёк, уставший от побоев, голода и несправедливости, не может удержаться от соблазна и крадет его кошелек. Но в нем оказываются не деньги... За ним начинается охота и он вынужден напрячь все свои силы, чтобы не попасться, остаться в живых, понять во что влип и какую приоткрыл тайну.
Коснувшись глиняного осколка, найденного на берегу океана, я перенеслась в первобытный мир. Там в ходу человеческие жертвоприношения, а местная фауна так и норовит тобой пообедать. Из-за прихоти древнего мага судьба у меня незавидная: выйти замуж за незнакомца или шагнуть в огонь во имя богов. Мужчинам древности неведома любовь, но значит ли это, что мой избранник никогда не полюбит? Я сделаю все, чтобы выучить язык и традиции, ведь только мне известна судьба, уготованная затерянному в океане острову. Но смогу ли я выжить, когда в самом сердце этого мира зреет заговор и он грозит уничтожить эти земли…
Множество людей по всему свету верит в Удачу. И в этом нет ничего плохого, а вот когда эта капризная богиня не верит в тебя - тогда все действительно скверно. Рид не раз проверил это на своей шкуре, ведь Счастливчиком его прозвали вовсе не за небывалое везение, а наоборот, за его полное отсутствие. Вот такая вот злая ирония. И все бы ничего, не повстречай Счастливчик странного паренька. Бывалый наемник сразу же почувствовал неладное, но сладостный звон монет быстро развеял все его тревоги. Увы, тогда Счастливчик Рид еще не знал, в какие неприятности он вляпался.
