Камень первый. Холодный обсидиан - [93]
Что ему было делать с этим? Сказать Ориону? А что сделает Орион, сын звезд против самой Судьбы?.. ведь перед нею равны все: смертные, бессмертные, даже миродержцы. Значит, оставалось ждать. А ждать неизбежного было мучительно…
— Смотри, — Орион толкнул Кангасска локтем, — первый лист.
Сочный полосатый листочек изящно развернулся, словно бумажная фигурка, складываемая по особым правилам. И — как ни странно, этот простой жест маленького карламана наполнил сердце Кангасска тихим светом — воспоминаниями о матери. Она творила чудеса из простой бумаги, и невзрачные листы превращались в крылатые корабли, остроносых птиц, в цветы, раскрывающиеся, если потянуть за уголки. С тех пор Кан видел что-то подобное только раз — в Серой Башне, когда уронил шкаф с книгами и из них высыпалось все, что лежало меж страниц. Быть может, это искусство — особое. Быть может, миродержцы учили ему своих Учеников. Но мама никогда не знала миродержцев…
Теплые воспоминания, тронувшие его за душу, пришли так вовремя — казалось, даже специально, словно были посланы кем-то. Кан успокоился и тихонько вздохнул, чувствуя, как тает камень под сердцем.
…Всего лишь робкий росток карламана…
— Подержи, — сказал Орион, вручив Кангасску платок. — А я пойду выполню то, что обещал…
Словно пробуя магическую стабильность на прочность, сын звезд вначале занялся не людьми, а кораблем: попробовал починить пару мелких повреждений; после поставил на место мачту и восстановил все, что пострадало. Восторгам команды не было предела, когда «Ювель» засверкал, как новый. Моряки ходили за Орионом, точно стайка любопытных детей, когда он исцелял раненых одного за другим. Что касается самого Кангасска, — тут сыну звезд хватило одного касания (коснулся, проходя мимо) — и повеления снять повязку; рана была залечена, обещанный украшающий мужчину шрам — оставлен. Тяжело раненые один за другим возвращались с порога смерти; тут кто обещал сыну звезд все на свете, кто просто рыдал… Что сделал Орион-человек, Кангасск не видел: в каюту вместе с сыном звезд он не пошел: остался на палубе, баюкать в одиночестве распускающийся карламан.
…Карламан развернул второй полосатый листок. Кангасск Дэлэмэр улыбнулся ему с тихой печалью, как всегда улыбается Орион. Самое время для трансволо: никакого риска уже нет. Кан хорошо помнил, как миродержцы, едва пройдя заросли карламана высокого, обрамляющего границу Севера, начали баловаться простенькими заклинаниями, как дети; без всякой опаски, что что-нибудь взрывоопасно сработает.
Но когда сначала первый лист, а потом второй покрылись бурой слизью, враз съевшей полосатую окраску, Кангасск побледнел. И у него защемило где-то слева от сердца…
Не помня себя, он бежал в каюту со всех ног. Дверь он распахнул пинком и сразмаху налетел на Ориона, сына звезд, как на стену. Тот взял его за плечи и чуть поднял над полом, легко, точно ребенка.
— Что случилось, Кан?..
— Мы опоздали… — только прошептал тот. — Карламан болеет… значит, второй стабилизатор вынули из оправы… Спешить больше нет смысла.
Орион поставил его на пол и виновато опустил голову.
— Прости, Кангасск… — сказал он. — Это все из-за меня.
— Нет, — вздохнул Кан. — Никто не виноват здесь…
— Я могу узнать, что происходит? — вступил в разговор второй Орион. Он был теперь вполне здоров, разве что слаб и бледен от потери крови. А голос у него звучал на редкость ободряюще и смело, как у настоящего капитана.
— Можешь, — ответил ему сын звезд, — в свое время… — и решительно обернулся к Кангасску. — Слушай, Кан, я не собираюсь просто так сдаваться! Мы будем в Юге как можно скорее.
…Вновь проплыв в беззвучной звездной пустоте, «Ювель» плюхнулся на воду у самого Мирумира. Город не спал — ночью он жил, как знакомый Кангасску Арен-кастель, — шумно и весело. Контрабандисты радостно переглянулись; а в следующую секунду обоих Орионов и Кангасска уже не было на палубе: звездная пустота несла их к Юге…
При всем своем могуществе, Орион, сын звезд все же не миродержец, и его трансволо наткнулось на ту самую зону радиусом в сорок километров, в которой выход из трансволо запрещен.
Все трое осмотрелись. К мерцающей вдали Юге тянулась наезженная дорога. Кругом чернели покрытые курчавым лесом холмы. Было тепло и свежо — настоящая летняя ночь. Небосвод усыпали звезды, такие знакомые и родные после чуждого Орионовского космоса.
— Бегом, ребята, — скомандовал он. — Ближайший фонтан перемещения отсюда всего километрах в трех!
За ним послушно побежали оба — и Кангасск, и Орион-человек, которому, казалось бы, никакого дела не должно быть до происходящего. Но он стремился помочь. Без всяких хитрых мыслей — просто помочь тем, кто не оставил в беде его; Кангасск это почувствовал — через харуспекс, или просто по-человечески — и искренне удивился вчерашнему пирату.
Это были самые страшные три километра в жизни Кангасска. Даже после того, как каждое утро он заставлял себя пробегать вверх-вниз двадцать этажей Серой Башни. Даже после лыжных походов и гонок по склонам окресных гор с сыном звезд…
Теперь он вкладывал в эту бессмысленную гонку последние силы. К концу третьего километра размеренно дышал только сын звезд; Кангасск же держался за бок, Орион-человек и вовсе припал на одно колено. Оба смертных хватали ртом воздух, как выброшенные на берег рыбы.
Университет магии назывался — ни больше, ни меньше — Небесной Цитаделью. Огромный замок не спеша летел по небу, окруженный витиеватыми облаками водяного пара. Вид до горизонта — из каждого окна, причем каждый день новый. Два миллиона студентов были настоящими кругосветными путешественниками и за время обучения (от 5 до 15 лет, в зависимости от кафедры) успевали облететь чуть ли не весь мир.
Это дневник сказочника. Бальгар — 18-летний парень, студент биофака, но у него есть особый талант — находить в событиях обычной жизни ключи к сказкам. Очень рекомендуется тем, кому мир кажется скучным и безнадежным. Окрыляет.Этот мир был околдован нефритовой осенью. Здесь затихали птицы перед последней прощальной песней, прежде чем улететь; а цветы здесь не вяли, а таяли, как туман. Листья же вяли… и пахли зеленым чаем… На траве лежал крылатый человек…
В отличие от отца, Карина Каргилл очень уважала древние сказания и всегда обращалась к ним. Так вот, сразу в нескольких из них упоминалось это сияние, не угасающее ни днем, ни ночью. Там говорилось, что все харуспексы образовались из остывшего вулканического стекла: оно почернело, когда жар вулкана угас. Но были и такие, что сохранили в себе этот первозданный жар… Красный глаз, Горящий Обсидиан, Око войны — много имен давали одному и тому же явлению, но ни одно из них не было добрым, словно светящиеся изнутри камни прокляты.
Поначалу Кангасска окружала только темнота. Воздух же был неподвижен. Но совсем скоро потянуло сквозняком и появился первый цвет. Светился сам обсидиан. Дымчатый, весь в туманно-белых прожилках, он был здесь всюду. И обсидиановые пещеры, вопреки названию, напоминали скорее величественные дома Странников — с высокими купольными потолками и причудливыми наплывами по стенам. Здесь было красиво… и отчего-то невероятно спокойно.
Аннотация: Заключительная часть, где заканчивается Зимняя Веда и начинается Весенняя.
Аннотация:…книга — дверь в иной мир… и картины, и мечты, и музыка… тоже двери. И есть люди, кому дано их открывать… Или придумывать?.. Существует ли что-нибудь там, где нас нет? Есть ли мир, вспыхнувший в воображении художника, писателя, поэта… в общем, творца… есть ли?
Мечта Таша исполнилась: он наконец-то свободен, а рядом с ним любимая женщина. Казалось бы, живи и радуйся, но хранители, спасшие его с Лааной от смерти, не торопятся отпускать шерда на родину. Похоже, у них большие планы на молодого воина, способного пробуждать душу огня. Да только Ташу это совсем не нравится. Эртанд тоже получил желаемое: он находится на пути к Сердцу мира и попал в ученики к одному из сильнейших магов современности. Однако новые спутники, а главное – их методы, беспокоят его все сильнее.
Рассказ представляет собой дневник, в котором описывается непростая жизнь короля. Кандора Х прозвали Жестоким, но именно он делает всё, чтобы королевство не поглотила война, чтобы не казнили язычников и тёмных магов, чтобы его друг смог жениться на девушке более высокого социального положения. Сталкиваясь с очередным испытанием судьбы, он старается пройти его достойно и принять мудрое, справедливое решение.
Когда-то он был карманником. Теперь никому не нужный мальчишка работает прислугой в таверне маленького городка, обозначенного на карте самой северной точкой. Корабли заходят сюда, только когда сходит лед. Однажды, с началом судоходного сезона, в городе появляется странный незнакомец, швыряющийся деньгами. Паренёк, уставший от побоев, голода и несправедливости, не может удержаться от соблазна и крадет его кошелек. Но в нем оказываются не деньги... За ним начинается охота и он вынужден напрячь все свои силы, чтобы не попасться, остаться в живых, понять во что влип и какую приоткрыл тайну.
Коснувшись глиняного осколка, найденного на берегу океана, я перенеслась в первобытный мир. Там в ходу человеческие жертвоприношения, а местная фауна так и норовит тобой пообедать. Из-за прихоти древнего мага судьба у меня незавидная: выйти замуж за незнакомца или шагнуть в огонь во имя богов. Мужчинам древности неведома любовь, но значит ли это, что мой избранник никогда не полюбит? Я сделаю все, чтобы выучить язык и традиции, ведь только мне известна судьба, уготованная затерянному в океане острову. Но смогу ли я выжить, когда в самом сердце этого мира зреет заговор и он грозит уничтожить эти земли…
Множество людей по всему свету верит в Удачу. И в этом нет ничего плохого, а вот когда эта капризная богиня не верит в тебя - тогда все действительно скверно. Рид не раз проверил это на своей шкуре, ведь Счастливчиком его прозвали вовсе не за небывалое везение, а наоборот, за его полное отсутствие. Вот такая вот злая ирония. И все бы ничего, не повстречай Счастливчик странного паренька. Бывалый наемник сразу же почувствовал неладное, но сладостный звон монет быстро развеял все его тревоги. Увы, тогда Счастливчик Рид еще не знал, в какие неприятности он вляпался.
