Глава первая. На краю Ничейной Земли
В Арен-кастеле стоял знойный полдень. Горожане, как водится, расселись по фонтанам, поближе к спасительной влаге. Желтые улицы с желтыми домами под высоким бирюзовым небом пустовали. Горячий ветер кружил по брусчатке мостовой песок, именуемый на здешнем наречии не иначе как «арен».
Название «Арен-кастель» означает всего лишь «песочный замок». Тут и вправду все кажется сделанным из песка, точно домики и башенки в детской песочнице. Красивая иллюзия… ибо замешанный на здешнем «арене» цемент, единожды застыв на солнце, уступит в прочности лишь монолиту Странников.
Владислава бодро шагала по дороге. Рифленые подошвы ботинок бесшумно печатали пыль и песок. Не зная Кулдагана, подумаешь, что никто давно здесь не ходил и не ездил — слой песка на избитой брусчатке дороги приличный; ворота распахнуты настежь…
«Глядя на такое запустение, то и дело ловишь себя на мысли, что город вымер, — подумала себе Владислава, входя в Арен-кастель, — глупость, конечно…» Она прошла мимо фонтана, облепленного горожанами, как мухами…
Чему удивляется каждый, кто посещает Кулдаган впервые, так это неестественному однообразию лиц, словно в каждом городе живут одни лишь близнецы — сестры и братья. В Арен-кастеле можно увидеть только черноволосых черноглазых женщин и светловолосых зеленоглазых мужчин. Они, как капли воды походят одна на другую в дожде, походят на основателей города — Дэл и Эмэра. Просто копии… Пройдя насквозь Кулдаган, начнешь дуреть от городов, в которых из века в век все жители копируют Прародителей, невольно затоскуешь по многоликим Мирумиру и Аджайену: в портовых городах собирается торговый люд со всего мира — вот уж где мелькают самые разные лица…
…В воде фонтана весело плескались одинаковые детишки, а одинаковые взрослые сонно сидели по краям и со скучным видом лущили орехи, от которых скорлупы вокруг фонтана со временем накопились целые горы — слой скорлупы, слой арена, снова слой скорлупы… На Владиславу никто не обратил внимания, когда она прошла всего в двух шагах от фонтана: нечему удивляться, Странники здесь ходят часто…
В кулдаганских городах настоящая жизнь начинается лишь с заходом солнца. Тогда они сияют в бархатной ночи, точно звезды, спустившиеся на землю. Днем жизнь затихает, прячется в тени домов, жмется к городским фонтанам, как здесь… Странники живут иначе; и чтут Кулдаган дневной не меньше ночного.
Кулдаган! О, Кулдаган — это особая статья… С ним у Владиславы связано слишком много. И с ареном, мягко ложащимся в дюны, и с городами… Сюда нужно было вернуться давно. Просто пройтись бесшумным шагом по поющему песку, просто встретить чернильную тьму здешней ночи, без всякой спешки, не так как сейчас, когда время течет так быстро, а впереди — неприятный разговор…
Дома-кубики вдоль улицы пестрели табличками и вывесками. Владиславу интересовали продукты, оружие и гостиница. Слово «гостиница» (дларь, по-здешнему) стояло на пяти одинаковых домиках кряду. Чего долго выбирать — пусть будет тот, что ближе. Продуктовая лавка откроется «на закате», как гласит табличка. А что до оружейной, то та нашлась в конце улицы. Отчаянно яркая табличка с большими витиеватыми буквами наводила на мысль, что покупатель тут — редкий гость. И то, что кулдаганская оружейная работает даже в дневное время, — лишнее тому подтверждение.
Владислава поправила на плечах тяжеленный рюкзак и направилась к двери, по пути зачем-то глянув на часы, пыльным молчаливым оком взиравшие на пустую улицу с козырька одной из дларей.
В оружейной царила приятная прохлада, спасибо толстым стенам в полметра толщиной. Никаких окон, кроме двух наверху, да и те крохотные: только для того, чтобы проходил воздух. С потолка на длинных шнурах свисали лампочки (хитро! Чем меньше расстояние до пола, тем лучше все освещается), а по стенам хозяин развесил заботливо начищенное коллекционное оружие — боевое же стояло на стендах, чтобы каждый мог взять и посмотреть поближе, постучать ногтем по клинку, уронить волосок на лезвие… Оружейник сидел в высоком кресле, к двери спиной и, похоже, сладко дремал, как почти все тут в дневное время, а то и вовсе спал, не печалясь о посетителях. Владислава решила пока его не будить, опустила рюкзак на пол и стала присматриваться к товарам.
Она всегда любила оружие. При виде хорошего меча, лука или чего-нибудь огнестрельного в глазах ее загорался восторженный огонек. Так и сейчас: сразу забылись выставленные в длинную очередь на решение проблемы, дорожная усталость да камень, что лежит сейчас на душе…
…Владислава взвесила в руках добротный двуручник. Не ее это оружие, слишком тяжелое для тонкого и гибкого тела, но таким мечом воевал ее отец, и если надо, Владислава самым тяжелым двуручником покрошит в капусту кого угодно. А вот цеп, любимое оружие ее деда. Владислава просто посмотрела несколько разных цепов поближе, представив, как оценил бы их дедушка, что пожурил бы, над чем губами причмокнул бы с насмешкой… Луки, короткие, длинные, и в рост взрослого человека, тетиву которых не каждый воин сумеет натянуть… Арбалеты, от простых до скорострельных с самыми заумными механизмами… Стрелами и арбалетными болтами вся стена увешана (есть даже разрывные — с шариками огненной смолы на концах. Такие лучше даже не ронять!). Рядом ящик с образцами наконечников…
