Камень первый. Холодный обсидиан - [5]
Впрочем, ему повезло. Как и всему каравану… За барханами тонко зазвучал разбойничий рожок, подавая сигнал к отступлению. Перестроившись, разбойники принялись отступать, отгораживая караванщиков от пустокора с поклажей, которого палками погоняли пучеглазые коротышки… Пожалев своих людей, защитники каравана отступили, и несчастный пустокор исчез в пустыне; его жалобный стон слышен был еще долго… пустокоры — они такие: сильно привязываются к хозяину. Жаль, эта сердечная преданность граничит с непроходимой тупостью, иначе эта махина раскидала бы захватчиков, как муравьев…
…Убедившись, что нет погони, вскоре и пучеглазые пращники, от которых было черным-черно на барханах, исчезли в темноте… И вновь — тихая ночь, будто и не случилось ничего…
Есть два способа собрать яблоки. Один из них такой: порубить все деревья под корень, тогда урожай будет большой. Но только один. На следующий год ни одного яблочка не дождешься… Похоже, разбойники чтили древнюю мудрость, иначе, пожалуй, перебили бы караванщиков всех до единого. Или им своих терять не хотелось — вздумай они продлить битву, их людей тоже полегла бы половина…
Караван стоял. Успокаивали перепуганных пустокоров, перевязывали раненых, хоронили убитых, прямо в песке, недалеко от дороги… Хмурые, измученные люди молча взирали друг на друга…
С Кангасска сходил дурман битвы. Прояснилось зрение, чувства вернулись — отвращение и ужас… Ноги подкосились; стараясь держаться достойно, Кан упал на одно колено… и случайно заглянул одному из мертвых разбойников в лицо…
— Все в порядке, Кан? — спросила Влада, присев на корточки рядом.
— Да… — выдохнул Кангасск, устало порадовавшись, что с ней тоже все хорошо. — Знаешь, кто эти люди?..
— Кто?
— Уроды, — мучительно выговорил он. — Такие же, как я. Вот этот — тоже из Арен-кастеля, черты Прародителей в нем узнаю, только перемешанные, как и у меня… Тоже, видать, травили всю жизнь, вот и ушел в разбойники… может, и неплохой парень был раньше…
Владислава ничего не ответила, только молча склонила голову и положила ладонь ему на плечо…
Вскоре Кан взял себя в руки. Встал, вытер от крови свой новенький, побывавший сегодня в первой битве клинок. От мертвого разбойника он отвернулся и, решив сменить тему, поддел носком ботинка тушку зарубленного им пучеглаза.
— А этих, — сказал Кан, — в первый раз вижу.
— Маскаки, — пожала плечами Влада. — Не поверишь: эмигранты с Севера. Там таких полно…
— …Ты была на Севере? — расспрашивал Кангасск, пока Владислава перевязывала его разбитую (благодаря одному из зубастых пращников) голову.
— Была, и не раз, — ответила девушка.
— Ох, ну и как там?
— Неплохо. Зимой снег падает. Тебе понравится.
— Про снег я читал… это вода замерзшая. Говорят, красиво… — Кан спохватился. — А мы что, на Север идем?
— Вполне возможно. Пока нас интересует одна небольшая Область в Ничейной Земле, а там посмотрим. Все, хватит вопросов, — сказала Влада строго. — Караван скоро отправится. Сядешь на пустокора впереди меня, прислонишься к горбу и поспишь. Я прослежу, чтоб ты не упал. И не спорь!
«…Север… — думал Кангасск, засыпая. — Волшебный Север…» Он погружался в дрему, укачанный мерной поступью пустынного зверя, и чувствовал, как его обнимают осторожные, внимательные руки, чтобы он спал спокойно, не боясь упасть…
Еще полтора дня пути. Ехали в напряженной тишине, почти никто не разговаривал, даже Владислава, взявшаяся было объяснять впервые выбравшемуся за город парню, что к чему. Все смотрели по сторонам, в том числе Кангасск. У него жутко болела разбитая голова, потому он молча злился и держал свой короткий лук наготове, так что маскак, некстати мелькнувший над шапкой бархана, получил стрелу прямо в свой выпученный глаз.
— Аааа! Получи, сволочь! — победоносно прорычал Кангасск.
— Молодец! — похвалила Влада, одобрительно хлопнув парня по плечу. — Разведчика пристрелил. Если б в прошлый раз так, то та шайка на нас бы не вышла.
— Может, они не по одному ходят, — усомнился стрелок. — Вдруг их двое было. Второй-то сейчас, небось, несется меж барханов к своим…
— Даже если так… они все равно поняли, что мы начеку, что у нас стрелы на тетиве, и наготове камни в пращах… Не будут они нападать.
Караванщик, ехавший впереди них на своем пустокоре, обернулся и кивнул. Согласился, значит.
Что ж, действительно никто больше не нападал. Постепенно выровнялись упрямые бугры барханов, древняя дорога вынырнула из-под песка и открыла взору чудную брусчатку, где каждый камень сплошь покрывали древние руны. Кангасск спросил Владу, зачем, на что она ответила, что, мол, это заклятие, отгоняющее пески, иначе арен давно покрыл бы дорогу. И пожалела еще, что со временем руны стираются и заклятие слабеет, а значит, скоро Кулдаган проглотит дорогу целиком…
К утру следующего дня усталый караван вошел в пограничный городок, расположившийся у подножия гор по обе стороны перевала, куда загибалась древняя дорога. Звался он просто и ясно — Рубеж. Городок небольшой, но добротный. Есть у него и стены из замешанного на арене цемента, да небольшое ополчение, чтобы оборонять город от разбойничьих набегов.
Университет магии назывался — ни больше, ни меньше — Небесной Цитаделью. Огромный замок не спеша летел по небу, окруженный витиеватыми облаками водяного пара. Вид до горизонта — из каждого окна, причем каждый день новый. Два миллиона студентов были настоящими кругосветными путешественниками и за время обучения (от 5 до 15 лет, в зависимости от кафедры) успевали облететь чуть ли не весь мир.
Это дневник сказочника. Бальгар — 18-летний парень, студент биофака, но у него есть особый талант — находить в событиях обычной жизни ключи к сказкам. Очень рекомендуется тем, кому мир кажется скучным и безнадежным. Окрыляет.Этот мир был околдован нефритовой осенью. Здесь затихали птицы перед последней прощальной песней, прежде чем улететь; а цветы здесь не вяли, а таяли, как туман. Листья же вяли… и пахли зеленым чаем… На траве лежал крылатый человек…
В отличие от отца, Карина Каргилл очень уважала древние сказания и всегда обращалась к ним. Так вот, сразу в нескольких из них упоминалось это сияние, не угасающее ни днем, ни ночью. Там говорилось, что все харуспексы образовались из остывшего вулканического стекла: оно почернело, когда жар вулкана угас. Но были и такие, что сохранили в себе этот первозданный жар… Красный глаз, Горящий Обсидиан, Око войны — много имен давали одному и тому же явлению, но ни одно из них не было добрым, словно светящиеся изнутри камни прокляты.
Поначалу Кангасска окружала только темнота. Воздух же был неподвижен. Но совсем скоро потянуло сквозняком и появился первый цвет. Светился сам обсидиан. Дымчатый, весь в туманно-белых прожилках, он был здесь всюду. И обсидиановые пещеры, вопреки названию, напоминали скорее величественные дома Странников — с высокими купольными потолками и причудливыми наплывами по стенам. Здесь было красиво… и отчего-то невероятно спокойно.
Аннотация: Заключительная часть, где заканчивается Зимняя Веда и начинается Весенняя.
Аннотация:…книга — дверь в иной мир… и картины, и мечты, и музыка… тоже двери. И есть люди, кому дано их открывать… Или придумывать?.. Существует ли что-нибудь там, где нас нет? Есть ли мир, вспыхнувший в воображении художника, писателя, поэта… в общем, творца… есть ли?
В данный сборник вошли рассказы, написанные в самых разных жанрах. На страницах этой книги вас ждут опасности далёкого космоса, пустыни Марса, улицы пиратского Плимута, встречи с драконами и проявления мистических сил. Одни рассказы наполнены драмой, другие написаны с юмором. Некоторые из представленных работ сам автор считает лучшими в своём творческом багаже.
«На пороге» — научно-фантастическая повесть, рассказывающая о противостоянии человеческой цивилизации и таинственной космической расы, стремящейся превратить Землю в огромный полигон для реализации своих безумных идей. Человечество оказалось на пороге новой эпохи, и судьба всего мира зависит от усилий нескольких пытливых учёных, бьющихся над тайнами внеземных технологий и пытающихся познать предназначение разума. В сборник также вошли рассказы разных лет.
«ВМЭН» — самая первая повесть автора. Задумывавшаяся как своеобразная шутка над жанром «фэнтези», эта повесть неожиданно выросла до размеров эпического полотна с ярким сюжетом, харизматичными героями, захватывающими сражениями и увлекательной битвой умов, происходящей на фоне впечатляющего противостояния магии и науки.
Что ни ночь, то русский народный праздник приходит с волшебницей-матрешкой в этот удивительный дом. Сегодня здесь зима и Святки с волшебными колядками и гаданиями в сопровождении восковой невесты. Завтра Масленица с куклой-стригушкой и скоморохами. Будет ночной гостьей и капелька-купалинка с жемчужными глазками, и другие. Какой ещё круговорот праздников ждет хозяек дома, двух сестричек-сирот Таню и Лизу? Какая тайна кроется в этом доме? И что получат девочки в дар от последней крошки-матрешки?
Карн вспомнил все, а Мидас все понял. Ночь битвы за Арброт, напоенная лязгом гибельной стали и предсмертной агонией оборванных жизней, подарила обоим кровавое откровение. Всеотец поведал им тайну тайн, историю восхождения человеческой расы и краткий миг ее краха, который привел к появлению жестокого и беспощадного мира, имя которому Хельхейм. Туда лежит их путь, туда их ведет сила, которой покоряется даже Левиафан. Сквозь времена и эпохи, навстречу прошлому, которое не изменить… .
Каждый однажды находит свое место в этом мире, каким бы ни было это место. Но из всякого правила бывают исключения, особенно если речь заходит о тех, кто потерялся не только в жизненных целях, но и во времени.