Камень - [13]

Да, одно дело повалить эту сосну своей стихией, а другое — своим ментальным доспехом. Знал бы ты, Василий Иванович, сколько я у себя в имении именно таким способом деревьев повалил, погибающих правда… Да и во время тренировок с Прохором сколько было брёвен в щепы разбито… Мой воспитатель уделял этому моменту особое внимание — «Лёшка, учись дозировать силу, а то пришибёшь кого ненароком!» — неустанно повторял он мне. То, что смогу свалить эту сосну, я не сомневался, но тот же Прохор всегда меня учил скрывать свои способности, даже во время учебных боёв советовал делать вид, что побеждаю из последних сил, чему я неукоснительно и следовал. Кстати, а что скажет Прохор? Я повернулся к моему воспитателю, сделав вид, что растерялся от такого предложения графа. Прохор, стоявший неподалёку и слышавший весь наш разговор, встретил мой взгляд усмешкой и слегка кивнул, как бы говоря — «Колись, чего уж там…»

— Смогу, Иван Васильевич. — сказал я.

Граф аж крякнул, а офицеры переглянулись между собой.

— Да, Алексей Александрович, вы полны сюрпризов… — полковник разглядывал меня так, как будто видел в первый раз. — Надеюсь, вы не откажитесь от учебного боя с Василем Григорьевичем? — он махнул рукой в сторону Пасека.

Я опять посмотрел на Прохора, и он снова кивнул.

— Почту за честь!

— Отлично! — улыбнулся граф. — Тогда не будем откладывать. — и пошёл по дорожке дальше в лес.

Нам ничего другого не оставалось, как последовать за ним. Через несколько минут дорожка, после крутого поворота, вывела нас на огромную поляну, судя по всему, местный полигон, на котором присутствовало мишенное поле, полоса препятствий и спортивный городок. Особое место занимал непосредственно полигон для учебных боёв — большая квадратная площадка со сторонами примерно триста на триста метров. Именно к ней и направлялся полковник.

— Ну что, Алексей Александрович, время на подготовку требуется? — спросил Орлов, в то время, как Пасек отошел к противоположному краю полигона метров на сто пятьдесят от нас.

— Нет, Иван Васильевич. Я готов. — ответил я и, сорвавшись с места, на «темпе», побежал к своему противнику.

Надо отдать должное Пасеку, среагировал он мгновенно — тугой «кулак ветра», наполненный землёй, камнями и песком, устремился мне навстречу. С подобными техниками я встречался в школе, но были они исполнены конечно же не на таком уровне мастерства и силы. «Кулак» замедлил моё продвижение к противнику, но ненамного. Я почувствовал, что Пасек сместился чуть назад и влево, но не стал менять траекторию своего движения, пусть думает, что я не вижу его из-за пыли. Следующее, чем меня «угостил» противник, были три смерча, которые налетели с разных сторон, и попытавшиеся объединиться в один со мной внутри. Я же, не обращая на них внимания, продолжал двигаться к Пасеку, уже отчётливо чувствуя, что он рядом. Когда же я увидел сквозь пыль очертания его фигуры, чуйка буквально завопила об опасности — в меня полетели «воздушные серпы», но не обычные, которые пускают по прямой траектории, а те, которые одновременно сходятся в одной заданной точке, создавая в месте столкновения кумулятивный эффект — образуется очень мощный маленький смерч, который буквально просверливает насквозь и доспех духа, и тело владельца этого самого духа… Ощущения, скажем прямо, были не из приятных, в районе живота очень неприятно кололо, техника-то из арсенала воеводы, но и она задержала меня на пару ударов сердца. И вот, я приближаюсь к Пасеку, который просто стоит и не думает от меня бегать, как делали мои более умные одноклассники. Удар в грудь, в те же отработанные четверть силы, натыкается на ментальный доспех штабс-ротмистра, который от удара содрогается всем телом, делает шаг назад, но возвращается и бьёт в ответ. Я не уворачиваюсь, хотя и мог бы. Чувствительно, намного сильнее, чем самый сильный удар Прохора, но не более того. Интересно, на сколько хватит Пасека? Ещё на один удар? На два? А если в половину силы ударить? Убью, наверно… Рисковать не будем. Я делаю на темпе скользящий шаг правой ногой за правую ногу штабс-ротмистра, одновременно «облизываю» своей правой рукой его правую руку, обхватываю его шею с левой стороны, и начинаю душить. Штабс-ротмистра хватило на минуту, после чего я почувствовал, что его ментальный доспех исчез, а Пасек похлопал меня по ноге.

Только я расслабился и отпустил шею капитана, как опять заверещала чуйка. Обернувшись, я заметил, что в нашу сторону несётся «огненная плеть».

«Они совсем там идиоты? А если у Пасека совсем сил на ментальный доспех не осталось?» — промелькнуло у меня в голове.

Тело уже само знало, что делать, и, вскочив, я буквально бросился на кончик «плети», нацеленный на Пасека, хотя спокойно мог бы увернуться. В этот раз шутки кончились. Если Пасек вёл бой по нарастающей, проверяя меня, от простой техники до убойной техники уровня воеводы, то этот огневик мелочиться не стал, а сразу показал свой потенциал — кончик «огненной плети» «заплясал» по моему доспеху, доставляя очень неприятные ощущения жжения, ничуть не собираясь терять своей мощности. Когда я рванул в сторону очередного воеводы, «плеть» внезапно дёрнулась и начала обвивать меня вокруг тела, затрудняя движения и слегка обжигая. С таким я сталкивался впервые, даже Прохор про такое не рассказывал. Идея пришла внезапно — я ухватил обоими руками извивающуюся «плеть», намотал её на кисти, не обращая внимания на жжение, и дернул её на себя. Полыхнув напоследок синими огоньками, «плеть» рассыпалась. Не теряя времени, я на темпе рванул к моему новому противнику, который попытался меня остановить целой стеной из огненных смерчей, через которую я прошёл, как горячий нож сквозь масло — на тренировках с Прохором он мне демонстрировал и не такое. Наконец, в метрах десяти я разглядел своего противника — Смолова Виктора Борисовича, который, также как и Пасек, и не подумал от меня убегать на дистанцию эффективного поражения. В руках Смолова возникло по «огненному мечу» — оружие ближнего боя и последнего шанса у огневиков уровня воеводы. Точно такими же иногда пользовался Прохор, у которого эти мечи были около полутра метров, а у Смолова — метр, или даже чуть меньше. Тактика тоже была отработана — я на темпе приблизился к капитану, увернулся от «мечей» и подсёк ему ноги, уходя за спину, одновременно проводя удушающий приём. Ротмистра хватило минуты на полторы.