Следующие полчаса мы наблюдали, как дети осваиваются на первом этаже нашего дома под чутким руководством Алексии, которая не отходила от младших братьев. В конце концов, я не удержался и решил спросить Кузьмина:
— Иван Олегович, не будет ли с моей стороны наглостью предположить, что своих сыновей ты назвал в честь друзей?
— Все так и есть, — хмыкнул он, неотрывно при этом наблюдая за всеми тремя своими детьми. — И мы, царевич, с Наташенькой не собираемся на этом останавливаться — Бог даст, следующего или следующую назовем в честь твоего отца, с Сашей вопрос согласован.
Я заметил, как супруга Михеева, Маргарита Викторовна, чуть кривилась: сначала после «царевича», а потом и после «Саши», и искренне ей позавидовал — у супруги начальника моей охраны, при таком-то воспитании, явно было полное взаимопонимание с императрицей. Это к гадалке не ходи! Но поговорить решил все-таки о младших Кузьминых, особенно в свете недавней Ваниной просьбы:
— Прохор Петрович, Виталий Борисович, вы же понимаете, что это значит?
Воспитатель только кивнул с улыбкой, а вот Пафнутьев не удержался от «шпильки»:
— Алексию воспитали и Виталия общими стараниями в люди выведем.
Чета Кузьминых переглянулись, но от комментариев воздержались.
Вскоре Алексия с приемной матерью, оставившей «дежурить» на кухне двух дворцовых, убежали переодеваться, прихватив с собой Решетову, а маленькими детьми занялись Михеева с Кузьминой. Оставшиеся мужчины грели в руках бокалы с коньяком и разговаривали разговоры, сыновья Владимира Ивановича, Иван с Робертом, крутились рядом, пока в кармане их отца не сработала рация.
— Его высокопревосходительство генерал Михеев изволит нагрянуть с неожиданной проверкой, — сообщил он нам и усмехнулся. — Отец, пользуясь служебным положением, решил поздравить внуков с наступающим праздником.
— Может, он останется? — спросил я.
— Не выйдет, — ротмистр помотал головой. — Он обязан быть в Кремле.
— Ясно.
Иван Владимирович долго не задержался, «потискал» внуков и особенно внучку, поздравил нас всех с Наступающим, передал сыну подарки для него и невестки, а когда отдавал пакет с подарками для внуков, попросил обязательно сказать, что они от любящего дедушки. Нам же всем достался от генерала ящик армянского коньяка, а мы в ответ одарили его несколькими бутылками вина, за которыми в погребок сбегал Михеев-младший. Не удержался глава Дворцовой полиции и от комментария по поводу своих подчиненных, опасливо «шнырявших» в районе кухни:
— Проша, если мои бойцы набезобразничают после всех этих неуставных взаимоотношений, которые у вас в особняке цветут пышным цветом, спрос будет лично с тебя.
— Есть, ваше высокопревосходительство! — «вытянулся» воспитатель, преданно глядя на генерала.
— Что «есть»? А где заверения, что ничего недозволительного не случится, чтобы я успокоился?
— Не могу знать, ваше высокопревосходительство!
Михеев вздохнул и посмотрел на меня:
— Теперь я понимаю, молодой человек, кто конкретно виноват в пробелах в вашем воспитании. — И перевел взгляд на Пафнутьева. — Виталий, обрати внимание на повышение общего культурного уровня во вверенной тебе структуре.
— Культурный уровень в Тайной канцелярии, как никогда, высок, ваше высокопревосходительство! — теперь Пафнутьев сделал вид, что тянется. — Однако работа с контингентом, спецоперации, творческий подход к исполнению служебных обязанностей и отсутствие свободного доступа в очаг культуры, коим, безо всяких сомнений, является Кремль, ведут к профессиональной деформации сотрудников. — И при виде хмурого взгляда Михеева добавил: — Виноват, ваше высокопревосходительство, исправимся!
— Вот и чудесно! — удовлетворенно кивнул генерал. — С наступающим, дамы и господа!
Когда за Михеевым-старшим закрылась дверь, Прохор, сделавший вид, что его «отпустило», обратился к внукам генерала, которые за всем происходящим наблюдали с плохо скрываемой гордостью за грозного родича:
— Ну и дед у вас, молодые люди! У такого не забалуешь!
Вскоре уже при полном параде к нам спустились Алексия вместе со своей приемной мамой и «сопровождающая» их Екатерина. Только мы успели закончить с выражением восторгов по поводу платьев, туфель и причесок, как у Михеева опять сработала рация.
— Виталий Борисович, ваши дети приехали, — доложился он.
Вот тут я и начал мысленно морщиться — сын и дочери главы Тайной канцелярии «заскочили» к нам с девушкой и двумя молодыми людьми, имен которых я не запомнил, отметил лишь, что в моем присутствии они чуть ли не вставали по стойке «смирно», в том числе и пассия Пафнутьева-младшего. Мои подозрения насчет их служебной принадлежности после отъезда детей подтвердил и Виталий Борисович:
— Не обращай внимания, Алексей, — обозначил он улыбку, — молодежь своя, проверенная, имеющая все соответствующие допуски. А в тебе они в первую очередь видят не великого князя, а пример для подражания. — И, видя мой немой вопрос, Пафнутьев продолжил: — Молодые еще, тоже подвиги хотят совершать.
— Я подвиги совершать не хотел, Виталий Борисович, так получилось, и вы это знаете не хуже меня.
— Ты это только не вздумай еще кому-нибудь рассказать, — он стал серьезен. — Мы, значит, тебя своей талантливой молодежи в пример ставим, образ рыцаря без страха и упрека в тесных рядах формируем, а ты…