Калтонхолл - [58]

И в эту ночь он умирать не собирался. Если его жизнь зависит от исхода грядущей битвы, значит он сделает все от него зависящее и даже больше, чтобы ополченцы стояли насмерть, а ни один мертвец не прошел в ворота Калтонхолла. Когда речь идет о собственной участи, не стоит задумываться о средствах, если ее можно изменить.

С таким настроем он вышел из оружейной к своим неизменным стражам. Норберт и Сетт также облачились для битвы - сменили алебарды на булавы и мечи и оделись в пластинчатые доспехи с латными воротниками и большие шлемы с забралами. Сетт, глядя на легковооруженного разведчика, не смог не поинтересоваться, как ему воюется в таком виде. Отвлекаясь от собственных мыслей, сотник нехотя отвечал на его вопросы.

_____________________________________________________________________________

Солнце уже скрылось за отрогами Калтонского перевала, и равнина перед городом погрузилась в их длинные зловещие тени, когда наблюдатель на сторожевой башне заметил на горизонте, за лесом, огромное пылевое облако. Стражник немедленно бросился к сигнальному колоколу и забил тревогу. Зачарованный особой магией звон проник разом во все уголки Калтонхолла, возвещая, что настал час битвы.

_____________________________________________________________________________

Для томимых ожиданием людей сигнал тревожного колокола все же раздался внезапно. Вильтон вскочил на ноги при первом же звоне, и его сердце екнуло, а руки похолодели. В голове пронеслась мысль, что игры кончились, и сейчас он пойдет в настоящий бой.

На площади стали раздаваться властные голоса десятников и командиров повыше, приказывающие занять позиции и изготовиться к бою. Осмунд из Ручьев наскоро построил свой десяток и бросил его полубегом на свои позиции. Отряду Вильтона выпало защищать участок на западном прясле стен Калтонхолла, прямо перед последней башней по ту сторону ворот. Вильтону стало это известно пару дней назад, и тогда он несказанно обрадовался, что их позиции так далеки от ворот - он не сомневался, что основной удар врага придется именно на них. С другой стороны, соседями их десятка были такие же необученные ополченцы, ибо самые умелые воины остались на обороне надвратных башен.

Так как позиции их десятка были довольно далеко от площади, люди Осмунда влезли на стены одними из последних, когда уже сгущались сумерки. Оказавшись наверху, они немедленно примкнули к бойницам и зубцам, стараясь углядеть наступающих мертвецов, но равнина перед Калтонхоллом была пуста вплоть до самого леса. Со сторожевой башни, должно быть, еще была возможность увидеть врага, но не с самих стен. Когда стало понятно, что битва начнется не в сей час, ополченцы отринули от стен и столпились вокруг десятника.

- Уж не привиделись ли кому там наверху мертвецы-то? - спросил старик Феланий, указывая на наблюдательный пост прямо на отроге позади.

- Не до шуток в сей час небось... - мрачно ответил один из стражников-новобранцев из десятка.

- Ну, у страха-то глаза велики! - не унимался сапожник. - В таких потьмах и не такое углядеть можно!

С темнотой тот, конечно, погорячился. Летние ночи редко бывают непроглядными, а почти безоблачное небо и то, что полнолуние было всего три дня назад, позволяло надеяться, что темнее сумерек и не станет. Окрестности города отлично просматривались до самого леса, черной стеной вставшего вдали. Вновь потекли томительные часы ожидания, уже начавшего действовать Вильтону на нервы. Действительно неприятное чувство, когда на тебя идет грозный, но неизвестный и невидимый враг.

Постепенно люди перестали беспрестанно пялиться в поля за городом и немного расслабились. Некоторые присели вдоль зубцов, приспособив под скамьи припасенные на стенах рогатины и наспех сколоченные крестовины для сталкивания нападающих и их лестниц. Однако в воздухе ощущалось нарастающее напряжение. Разговоры на стенах затихли, лишь потрескивание углей в жаровне и пламени редких факелов нарушало тишину.

Тишину! Внезапно до Вильтона дошло то, что он не заметил ранее - вокруг было слишком безмолвно. Ни стрекота цикад, ни голосов птиц, ни шелеста ветра, ни плеска Лоссен, лишь гнетущая, давящая, гробовая тишина, от которой становилось не по себе. Оглядевшись на людей, он мигом понял, что далеко не он один чувствует это. Более того, до стен стал долетать пока что легкий, но узнаваемый сладковатый запах падали. Похоже, слабый, неощущаемый поток все же присутствовал в словно застывшем вокруг воздухе. Вильтон ясно ощутил, что он боится. Страх противным комком шевелился у него в желудке и выступал холодным потом на спине.

- Идут, что ли? - пробасил вдруг над ухом Сил, заставив лавочника вздрогнуть.

Вильтон кинулся к краю стены и, встав на цыпочки, вгляделся в даль. Он обладал острым зрением, но в темноте и на таком расстоянии не мог поручиться, что действительно что-то видит. И все же, ему показалось, что во мраке происходит какое-то движение. Спустя несколько минут можно было сказать точно - из ночи шла целая темная волна. Запах смерти тоже усилился, словно предвещая скорый конец защитникам.

- К оружию! - зычно скомандовал Осмунд, доставая и свой меч. - Всем быть начеку!